Игра отражений - [37]

Так пирожные на порядок вкуснее, решил Кристиан. Все три бесследно исчезли в нем, и самым сладким для графа оказался приправленный поцелуем последний кусочек. Доминико тут же сгребли в объятия, собираясь целоваться до заката, как минимум. Вспомнился парк, лабиринт и вопрос, заданный Доминико: «Здесь о поцелуях можно забыть?» — «Поцелуи не считаются причиной немедленной свадьбы». Сейчас так хотелось, чтобы они считались! Они же на корабле, капитан имеет право обвенчать пару немедленно. А в багаже есть платье Кристины, цвета слоновой кости, почти что свадебное… Нет, так нельзя… Ну, просто нельзя. Нужно испросить благословение родителей Доминико, пригласить и дождаться дядю с тетей… Какой же он эгоист, все-таки, привыкший получать все и сразу, даже странно.

И опять ноги сами направились к постели, вкупе со всем телом и Доминико в объятиях.

— Это не я такой похотливый, это ты такой прекрасный.

— Охотно верю.

«А как глаза-то горят, Боже, словно лунный свет».

— Помочь тебе, Кристо?

«Ты ведь тоже хочешь, это видно, это чувствуется, даже не надо трогать руками, достаточно прижаться плотнее».

— Да, мне очень нужна твоя помощь.

«И надо перестать так глупо улыбаться! Боже, я как кот, которого кинули в тазик сливок… с миндалем…».

И снова уверенная ладонь поглаживала, ласкала, и ее было мало, так мало, что хотелось или заорать, или бесстыдно предложить себя уже, раздевшись целиком. Доминико не дал сделать ни того, ни другого, прикрыв его рот ладонью и не отняв ее, когда Кристиан вцепился в его пальцы зубами.

— Делаем ставки, господа, как быстро я сойду с ума, — хрипло пробормотал Кристиан.

— Тс-с, все хорошо. Потерпи немного, — сагранзец укрыл его, снова уложив в постель. — Я люблю тебя, и все у нас будет, совсем скоро.

— Ага, а в первую брачную ночь я буду совсем не так себя вести…

— Кристо, ты — это ты, в какой бы ипостаси не был. Ты просто не понимаешь, как искушаешь без слов, одним взглядом и движением веера, когда ты — она. И сейчас, как думаешь, легко ли мне сдерживаться? А легко ли понимать, что я хочу тебя, хотя никогда в жизни не испытывал влечения к мужчинам?

— Понимаю, это нелегко, наверное. Осталось совсем немного…

— Да, меньше недели, Кристо. Потерпи, хорошо? — Доминико наклонился к нему, поцеловал. В глазах жажда мешалась с волей в кошмарный коктейль, приправленный еще и болью. Кристиану стало стыдно: он ведь старше, а силы воли совершенно никакой. Ну как же так?

— Потерплю. Иди сюда… Ближе… Еще ближе…

— Кристо! — а голос дрогнул, сорвался на низкий рык голодного зверя.

Дразнить льва? Пожалуй, на такое способен только сумасшедший граф Сент-Клер. Но ему можно, он же сумасшедший, решил Кристиан. Пальцы подрагивали, как у ростовщика при виде груды золота, от алчности и желания немедленно изучить на ощупь все, абсолютно все! И это же не считается нарушением правил. Ну, то есть, попадает под категорию «ничего между нами не было». А ощупать жениха необходимо, ознакомиться с желанным телом.

«Видеть-то уже видел, правда, так и не рассмотрел как следует, идиот».

Жесткие курчавые волоски щекотали ладонь, их поросль тонкой дорожкой начиналась от ровной пупочной впадинки и уходила под шнуровку узких бриджей, натянувшихся над пахом внушительным горбом. Бедняга Доминико! Кристиан разобрался со шнуровкой бриджей. Жениху следовало помочь, чем быстрей, тем лучше.

— О, Мадонна!

— Ого…

Тихие возгласы слились в один. Кристиан подумал, что, черт возьми, он почти сочувствует и Доминико, и себе-Кристине — в первую брачную ночь обоим придется нелегко.

— Ладно, немного терпения и ласки…

Сейчас же понадобилось совсем немного этой самой ласки — юноша крепко закусил ребро ладони, выгнувшись под чужой рукой, редко, но сильно вздрагивая, щедро выплескивая густое семя. Кристиан снова его поцеловал, легко, ласково. Повисло молчание, но на удивление уютное. Он слушал успокаивающееся дыхание жениха, вдыхал смешавшийся запах их семени, непривычно-терпкий и чем-то напоминающий все тот же любимый миндаль… или яд. Было тепло и спокойно. А еще так убаюкивающе, хотя спать совершенно не тянуло. Нужно было бы привести себя в порядок, одежду. Но они не двигались, просто лежали рядом, соприкасаясь висками, растрепанные кудри Доминико щекотали Кристиану щеку и шею.

— Так хорошо. Мой теплый сонный лев.

— А ты похож на абиссинского кота, я только сейчас вспомнил, как же называется эта порода, — улыбнулся Доминико. — Такого… дымчато-персикового.

— Мяу, — гордо отозвался Кристиан, укладываясь поуютней. — А я честно пытался сменить ипостась, позеленел и решил не мучиться.

— И правильно. Боюсь, стюардам было бы невдомек, откуда в каюте лорда взялась леди, — Доминико властно пригреб его к себе под бок, обнимая тяжелой рукой. — Можно, я чуть-чуть подремлю?

— Подремли, я тоже поваляюсь, как ленивая, породистая пушистая скотина.

— Угу… под боком у беспородного львенка, — пробормотал Доминико, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

Львенок был куда породистей кота, но об этом Кристиан умолчал, пристроился в тепле и счастье. И задремал.

====== Глава двенадцатая ======

— Дорогой, ты уверен?

— Ты что, нашего сына не знаешь? Думаю, это будет лучшим выходом.