Игра окончена - [49]

Вейлрет ничего не мог понять во всем этом бардаке. Брил зачем-то пошарил на столе.

– Ничего не трогать! – наказал Франкенштейн.

В центре комнаты, поддерживаемая огромными блоками, стояла большая квадратная рама, на которую Франкенштейн навесил сеть из кабелей и шкивов. Пять цилиндров, столь же длинных и толстых, как его нога, торчали вверх и были согнуты посередине. Вейлрет повертел головой и наконец стал кое-что понимать. Металлический каркас и пять цилиндров больше всего походили на руку, причем размером с его собственное тело.

– Что все это такое? – спросил он, глядя на центральную раму и на разбросанные приборы.

Франкенштейн с победоносным видом пошлепал по обрубку металлической руки и достал рулон бумаги. Он поднес его край к пробковой доске, прилаженной к стене, развернул и пришпилил внизу булавкой. Нижний край бумаги тотчас же загнулся вверх, и профессор с силой ударил по нему рукой, заставляя его разгладиться. Наконец он добился искомого результата, прикрепив нижний край еще двумя булавками.

Франкенштейн отступил назад, чтобы продемонстрировать эскиз громоздкой антропоморфной машины, размером примерно в десять человек.

– Я назову его Зомби. Он будет моим слугой, моей рабочей пчелкой. – Профессор помолчал с минуту, как бы давая им возможность оценить свою работу.

– Я долго изучал магическую силу, уничтожающую город. Она играет живыми персонажами, как и Хозяин Игры, но ее власть не простирается на ситналтанские машины. Если бы невидимый манипулятор мог управлять нашими машинами, то весь город уже давно сровнялся бы с землей.

Франкенштейн оторвался наконец от эскиза и посмотрел на Вейлрета и Брила.

– Я всю свою жизнь изучал, каким образом функционируют живые существа. Мы с профессором Верном конструировали маленькие автоматы, игрушки, такие, например, как механические рыбки в фонтане или роботы, размером с человека, для каких-нибудь игр. – Глаза Франкенштейна стали совсем печальными. – Невероятный успех, знаете ли! Наши автоматические игроки в кости никогда не мошенничали.

Затем он отогнал от себя ностальгические воспоминания.

– Но то были, так сказать, «пробы пера». А это – мой венец, мое величайшее достижение. Зомби найдет и обезвредит источник этой подлой силы. – Он запнулся, отведя глаза в сторону. – Я только изучал живую природу и раскрывал ее законы, а Верн уже занимался техническими нововведениями. К сожалению. Зомби суждено быть только моим детищем.

Отбросив свои воспоминания, профессор указал на верхнюю часть своего рисунка:

– Человеческий мозг слишком сложен для моего понимания, а тем более для имитации. Я анатомировал немало мозгов, стараясь понять, как они действуют, но такие органы требуют долгого изучения.

Франкенштейн вздохнул, с явной неохотой признавая свое поражение:

– Итак, раз я не могу сконструировать адекватную механическую систему, я буду мозгом моего Зомби. Я сделаю кабину, выложенную свинцом, где будет пульт управления, так что я смогу находиться в ней и заниматься преследованием врага.

Вейлрет смотрел на него, слушал его длинную речь, не в силах отделаться от странного ощущения, что Франкенштейн взялся за решение этой задачи, потому как считал ее вызовом себе лично, а уже потом из-за желания защитить сограждан.

– Дирак мертв, – сказал Вейлрет. Он подумал, что хотя бы это известие выведет профессора из состояния одержимости. – Мы думаем, что вы должны знать.

Франкенштейн все еще не отрывал своего взгляда от чертежа, водя пальцем по схемам узлов своего механизма. За его ногтем чернела дуга из старого смазочного масла и сажи.

– Что? – переспросил он.

– Я говорю, Дирак мертв. Невидимая сила заставила его преследовать нас на своем автомобиле. Дирак пытался прикончить нас, но вместо этого врезался в ваш коммуникационный узел.

– Только не это! – воскликнул Франкенштейн. – Все линии уничтожены?

– Я не знаю. Был большой взрыв. Франкенштейн нетерпеливо отмахнулся:

– Понятно. Вырубились все линии Морзе. Брил даже заморгал от возмущения:

– Вы что, не слышали? Ваш городской глава мертв!

Франкенштейн нахмурился, и его голос стал твердым.

– Многие, что были и получше, и поумнее Дирака, стали покойниками. Так что я не собираюсь рвать на себе волосы. – Он взглянул на гостей с вызовом. – Жюль никогда не вернется – наверное, он уже мертв, и я скорее буду оплакивать его, чем этого задубевшего бюрократа.

Профессор вытащил булавки из чертежа, и тот мгновенно свернулся обратно в узкий рулон.

– Если бы Дирак много лет назад не похоронил идею о том, что ситналтане могут совершить собственное Превращение с помощью новой технологии, у нас не было бы сейчас этой проблемы. Мы бы достигли уже совершенно другого уровня. Родная дочь Дирака Майер была крайне разочарована им тогда.

– Майер? – прервал Вейлрет. – Как она?

– Слишком разгорячилась из-за всей этой кутерьмы. Сердце у нее на месте, но она чересчур буквально понимает вызов. Она будет идти напролом и прошибать лбом стену. Но таким образом трудно чего-нибудь добиться. Гораздо лучше найти дверь. А так можно заработать только головную боль.

Брил шарил среди разбросанных по полу тарелок, словно хотел найти что-нибудь еще годное в пищу.