Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса - [96]

Стратфордианцы утверждают, что основной обязанностью Шакспера в труппе было создание новых и переделка старых пьес — это, мол, и был его вклад в общее дело. Нестратфордианцы такое утверждение отвергают по уже известным нам основаниям, считая, что малограмотный человек никаких пьес или поэм не писал и писать не мог; но некоторые предполагают, что в ряде случаев пьесы действительно попадали в труппу через него и он таким образом выполнял какую-то посредническую функцию между подлинным автором (или кем-то из его окружения) и труппой, что и послужило основой для его быстрого обогащения. За это говорят факты о какой-то его близости к Пембрукам и Рэтлендам.

Но в любом случае нельзя вычитывать из шекспировских пьес сообщение о том, что их автором мог быть только профессиональный актёр, ибо для этого придётся игнорировать и характер елизаветинского театра, и роль Шакспера в его труппе, и весь опыт мировой драматургии в лице её наиболее выдающихся представителей — от Софокла до Бернарда Шоу — и подавляющей части сегодняшних драматургов.

Идеологическое табу довлело над нашим шекспироведением почти шесть десятилетий и, конечно, не могло не принести вреда развитию этой науки — в вопросах, связанных с личностью Великого Барда, произошло определённое упрощение и окостенение взглядов и аргументов. Нарушителей табу, правда, к следователям не вызывали, но и печатать их опусы не было принято; для воспитательной работы с наиболее упорными «еретиками» ещё сравнительно недавно ревнители чистоты советского шекспироведения пытались всё-таки привлечь партийные органы…

Прекращение цензуры, свобода слова привели к появлению у нас информации о Великом Споре, над которым больше не довлеет идеологическое отлучение. Стали появляться пересказы некоторых гипотез и догадок прошлого, не всегда обременённые научной аргументацией, телевидение показало фильм о «шекспировском вопросе», поставленный американскими оксфордианцами, пропагандирующими свою гипотезу. Всё это создает условия для нормальной научной дискуссии, хотя сомнения в том, что в стратфордской церкви Св. Троицы действительно покоятся останки автора «Гамлета», продолжают рассматриваться многими как рецидив исторической неблагодарности потомков по отношению к Великому Барду, а не как этап на пути научного постижения истины о нём. Но идеологическое табу, слава богу, осталось позади в непростой истории русского шекспироведения.

Дискуссия усложняется. Новые кандидаты, новые эволюции неуловимого образа

На Западе всё это время дискуссия продолжалась. Серьёзная научная дискуссия вокруг рэтлендианской гипотезы не успела ещё развернуться в Англии, когда началась Первая мировая война, а в 1918 году французский учёный А. Лефран опубликовал книгу, в которой доказывал, что под маской-псевдонимом «Уильям Шекспир» скрывался Уильям Стэнли, 6-й граф Дерби (1561—1642); предположения об этом высказывались и ранее.

Старший брат Уильяма Стэнли, Фердинандо (лорд Стрендж), содержал актёрскую труппу, в которой, как считают некоторые, и начал свою карьеру Уильям Шакспер. Известно, что Фердинандо писал стихи и был воспет Эдмундом Спенсером под именем Аминта. Неожиданная смерть в 1594 году старшего брата сделала Уильяма Стэнли графом Дерби. Он был женат на дочери графа Оксфорда, входил в число приближённых Эссекса, но участия в его мятеже не принял и избежал кары.

Имеется свидетельство (письмо испанского агента от 1599 г.) о том, что Дерби «занят писанием комедий для публичных театров». Инициалы «W.S.» (Уильям Стэнли) совпадают с инициалами, которыми были подписаны некоторые шекспировские издания. Известный разговор королевы Елизаветы с хранителем архива Ломбардом, когда королева, имея в виду автора «Ричарда II», сказала: «Кто готов забыть Бога, забудет и своих благодетелей», — также, по мнению дербианцев, относится к Уильяму Стэнли и подтверждает, что трагедия «Ричард II» написана им. Театр, устроенный ремесленниками в «Сне в летнюю ночь», напоминает народные представления, устраивавшиеся в городе Честере, покровителем которого были графы Дерби.

Дербианской гипотезе, содержащей ряд интересных догадок и исследующей некоторые — в любом случае важные — факты и обстоятельства, до этого обойдённые вниманием, недостаёт более определённых доказательств. Как и в случае с Бэконом, дербианцам трудно объяснить выход в свет шекспировского Великого фолио — явно посмертного — в 1623 году, когда Дерби был ещё жив и здоров. Какая-то связь Дерби с «шекспировской тайной» вполне вероятна, но здесь необходимы дополнительные конкретные исследования. Имеет, вероятно, Дерби отношение и к появлению честеровского сборника. Урсула, жена Джона Солсбэри, памяти которого (якобы) посвящён сборник, — сводная сестра Уильяма Стэнли, графа Дерби (она появилась от внебрачной связи его отца); Дерби нередко посещал эту семью и был в курсе их занятий. О честеровском сборнике он мог знать.

В 1920 году английский профессор Томас Луни опубликовал, приняв предварительно особые меры предосторожности, результаты своих длительных исследований проблемы шекспировского авторства