Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса - [179]

Перу Мэри Сидни-Пембрук принадлежит «Как вам это понравится» и большая часть «Бури»; она же осуществляла окончательную литературную обработку многих текстов в Первом фолио. Однако для более точного определения всех участников Игры и вклада каждого из них необходимы специальные исследования — работа непростая, если учесть, что в ряде случаев использовались тексты пьес-предшественниц.

В самом факте сохранения тайны псевдонима-маски нет ничего невероятного. Немало псевдонимов того времени остаются нераскрытыми, хотя, конечно, шекспировский случай — самый значительный. Круг посвящённых в тайну Потрясающего Копьём был явно невелик — Пембруки, Саутгемптоны, Дерби, Люси Бедфорд, некоторые поэты, в том числе кембриджские однокашники Рэтленда и Джонсон, Донн, Дрейтон. Слова Джонсона и многое другое позволяют сделать вывод, что секрет псевдонима был известен королеве Елизавете и после неё — королю Иакову. Последнему, с его предрасположенностью не только к литературе и театру, но и к мистицизму, вся эта атмосфера глубокой тайны должна была особенно импонировать. Неоднократное посещение замка Рэтлендов, приезд короля вместе с наследным принцем в Бельвуар сразу после смерти его хозяев и то, что король, так высоко ценивший — чуть ли не наравне с Библией — произведения Шекспира, в то же время не проявлял никакого интереса к личности стратфордца, — всё это свидетельствует о королевской посвящённости, которая значила немало.

Слова Джонсона в его раннем послании Елизавете Рэтленд говорят за то, что «чужие» посвящённые могли давать какую-то клятву или обет сохранения тайны и её разглашение было чревато (пример поэта Уитера свидетельствует о преимуществах молчания) серьёзными неприятностями. Вспомним клятву на мече, которую Принц Датский требует от своих друзей:

«… Клянитесь, что, видя меня в такие минуты, вы, сложив вот так руки или так покачав головой, или произнесением неясных слов, как, например, «да, да, мы знаем», или «когда б могли мы рассказать»… или другим двусмысленным намёком, никогда не покажете, что вам что-то известно обо мне… клянитесь» (I, 5).

Конечно, конкретные формы, обеспечивающие сохранение тайны, могли быть различными, но нет сомнения, что Рэтленду и его друзьям не представляло большого труда ограждать себя от праздного или иного любопытства. Ведь удалось им сохранить в глубокой тайне даже место захоронения дочери Филипа Сидни!

Что касается стратфордца, то его деятельность как пайщика актёрской труппы в Лондоне, как откупщика церковной десятины и ростовщика в Стратфорде протекала в среде, где книг не читали и над личностями их авторов головы не ломали. В Стратфорде определённо его при жизни и долгие годы после смерти никто за писателя не принимал. Окончательное оформление маски происходит к десятой годовщине смерти Рэтлендов, когда она обретает не только собрание сочинений с загадочным «портретом», но и приличный настенный памятник в стратфордской церкви. Этой роскошной книге, этому «портрету» — «импрессе моего Лорда» и этому памятнику (хотя эти изображения совсем несхожи) было предназначено предстать перед потомками как свидетельствам подлинности образа «Титана в вакууме». Великая легенда о гениальном Барде из Стратфорда отправилась в своё путешествие по векам и континентам.

Гениальная мистификация была выполнена весьма тщательно и с точным расчётом на человеческую психологию, с глубоким пониманием процесса творимости человеческих представлений о Прошлом. Но сотворённая Легенда имела и свою ахиллесову пяту: её создатели, возможно, не учли, что Уильям Шакспер из Стратфорда был не куклой, а живым и достаточно предприимчивым человеком, и хотя он не мог оставить после себя каких-либо собственноручно написанных писем или документов, следы его реального существования и приобретательской деятельности всё-таки сохранились в церковных, городских и судебных архивах. Эти следы долгое время пребывали в безвестности, и Легенда укреплялась в сознании новых поколений, сменивших шекспировское; зародился и окреп стратфордский культ.

Потом пришли вопросы, на которые было трудно дать убедительные ответы (такова, к сожалению, судьба многих человеческих культов). Начали искать связи Титана с его временем. Сперва их просто домысливали или придумывали, исходя из того немногого, что сообщали о Барде Первое фолио и надпись на стратфордском памятнике. Но потом (увы, увы!) стали находить действительные, подлинные следы Уильяма Шакспера. И следы эти оказались такого рода, что заставили многих искателей отпрянуть в недоумении перед пропастью, разделяющей Творения и их якобы-Творца. И Время начало размывать стратфордский монумент…

Но культ, давно отделившийся от породившей его эпохи, уже исправно функционировал сам по себе, обрастая всё новыми — не только декоративными, но и многостранично-научными — аксессуарами, став почти официальным символом культурных и духовных ценностей человечества. Какая причудливая обитель великих душ…

Глава шестая По ком же звонил колокол

Возвращение к Честеру. — Охота на единорогов в центре Вашингтона и Лондона. Роберт Честер бросает вызов американским и английским учёным. — Колокол звонил по Шекспиру