Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса - [16]

В которых и доброжелатели, и завистники могут увидеть,

Что мы старались быть достойными и самих себя, и вас».

Весьма многозначительна и сама подпись под каждым из этих двух стихотворений — «Хор Поэтов». Мало того, что лучшие поэты Англии сочли необходимым присоединить к рыхлой поэме мало кому известного Честера свои произведения, посвящённые его загадочным героям, скрытым за птичьими именами-масками. Их произведениям ещё предшествуют гимны, исполненные целым поэтическим хором! Многозначительная подпись, торжественный тон обращения к самому Аполлону и музам, местоимение «мы», а также то обстоятельство, что эти обращения открывают вторую часть сборника, ещё раз говорят о том, что за аллегорическими образами Голубя и Феникс скрываются обладатели необычных, выдающихся достоинств, платоническая чета, чья смерть глубоко потрясла поэтов, знавших о их тайном «служении Аполлону». Мир лишился лучшего украшения, оказывавшего высокое и очищающее влияние на всё окружающее, и об этом поёт Хор, не простой хор певчих, а Хор Поэтов, готовясь славить и оплакивать своих благородных друзей, поглощённых пламенем Аполлона.

Следующие два коротких (шесть и восемь строк) стихотворения, помещённые на одной странице, подписаны псевдонимом «Ignoto» («Неизвестный»). Поэт под этим псевдонимом — активный участник сборника «Английский Геликон»[20]. В первом стихотворении, озаглавленном «The first» («Первый [ая]»), образно выражается мысль об уникальности Феникс. «Как серебряный свод небес имеет только один глаз — солнце; и как ночь, которая скрывает облака — белую книгу неба, имеет только одну луну — дрожащий, слабый свет; как сердце имеет только одно глубокое чувство, так и в мире существует только один Феникс…» Второе стихотворение — «Горение» — прямо продолжает первое. Снова речь идёт о Феникс, имя «Голубь» опять не упоминается. «Представим себе, что здесь сгорает это чудо дыхания в святом праведном пламени, как Музыка, которая увлекает себя к смерти… Пламя, которое пожирает её, питает другую жизнь. Её драгоценный пепел наполняет необычайную живую урну».

Обратим внимание на «необычайную живую урну» — это явно то самое «Создание», о котором говорил Честер.

За стихотворениями Неизвестного следует шекспировская поэма, с которой начинается интерес учёных к честеровскому сборнику и которая известна миру как «The Phoenix and the Turtle», или в традиционном переводе на русский язык — «Феникс и Голубка». Об ошибочности такого перевода читатель уже знает, тем более после ознакомления с честеровской поэмой.

Но дело не только в правильном или неправильном переводе заглавия. Самое неожиданное заключается в том, что эта поэма в честеровском сборнике — единственная из всех помещённых там произведений — напечатана вообще без всякого заглавия! Своё привычное сегодня для читателей заглавие поэма получила только в 1807 году, через два столетия после появления на свет. Именно в 1807 году редакторы американского (бостонского) издания сочинений Шекспира решили дать имя доселе безымянной поэме. Это нововведение привилось, и с тех пор заглавие «The Phoenix and the Turtle», кстати сказать, вполне соответствующее содержанию поэмы — хотя, конечно, не исчерпывающее его, — стало её неотъемлемой частью. Но в книге Роберта Честера его нет!

Поэма занимает в книге три страницы. Первая её часть — 13 четырёхстиший — дана на двух страницах (170-171) без заголовка и без подписи. Эта часть заканчивается сообщением о том, что Разум создал (или исполнил) погребальную песнь по Голубю и Феникс — «как Хор в их трагической сцене». 

Собственно погребальная песнь — «Плач», пять трёхстрочных строф — помещена на следующей, 172-й странице и имеет заголовок «Threnos», а под последней строкой напечатано: William Shake-speare. Кроме заголовка, текста и имени Уильяма Шекспира, транскрибированного так же, как и на титульном листе единственного прижизненного издания сонетов, — через дефис[21], эта страница имеет ещё и отличное от других полиграфическое оформление: она окаймлена сверху и снизу орнаментальными рамками — бордюром. Таким образом, внешне две части поэмы выглядят как вполне самостоятельные произведения, отличающиеся, к тому же, одно от другого и поэтической формой строф; вторая часть имеет заголовок и подпись, в то время как первая лишена и того и другого! Исследователи пытались понять причину и смысл столь странного расположения и полиграфического оформления поэмы, если это действительно одна поэма. Предположение некоторых учёных, что перед нами два отдельных произведения, влечёт за собой следующее: стихотворение на первых двух страницах могло быть написано другим автором, не пожелавшим ни подписать своё стихотворение хотя бы псевдонимом (по примеру Неизвестного), ни дать ему какой-то заголовок.

Последнему предположению как будто противоречит тот факт, что вторая часть — это погребальный плач, о создании которого объявляется в конце первой. Все авторы сборника (кроме Чапмена) представлены двумя или четырьмя стихотворениями, причём обычно второе стихотворение продолжает и развивает мысли и образы предыдущего. Тот же принцип парности можно с некоторой натяжкой считать примененным здесь (если отбросить указание на то, что «Плач» создан или исполнен персонажем по имени Разум, и не обратить внимания на различие в поэтическом языке). Но в любом случае, при любом подходе отсутствие заголовка перед всей поэмой или перед её первым стихотворением — именно в этой поэме, и только в ней, — представляет проблему, от которой нельзя просто отмахнуться.