Игра Нептуна - [68]

Данглар усмехнулся.

— Думаю, все зависит от того, о чем мы говорим.

— Почему вы храните эти листки при себе? — поинтересовался Адамберг после паузы.

— После вашего побега за мной плотно следят. Ведут от работы до дома, куда, как они надеются, вы явитесь, если сумеете скрыться. Кстати, они не ошиблись. Вот почему я привел вас в эту школу.

— Брезийон?

— Разумеется. Его люди по ордеру обыскали вашу квартиру, как только пришло сообщение от канадцев. У Брезийона приказ, он вне себя. Один из его комиссаров обвиняется в убийстве и ударился в бега. По договоренности с канадскими властями министерство обязалось арестовать вас, если вы вернетесь во Францию. Предупреждены все полицейские страны. К себе вы вернуться не можете. К Камилле тоже. Вас ждут по всем известным адресам.

Адамберг машинально гладил ребенка по голове, от чего тот засыпал еще крепче. Если бы Данглар предал его, то не потащил бы в эту школу, чтобы спасти от ареста.

— Простите мои подозрения, капитан.

— Логика — не ваш конек, только и всего. Не повторяйте ошибку в будущем.

— Я твержу вам это много лет.

— Дело не в логике как таковой, а в вашей логике. Вам есть где спрятаться? Ваш грим скоро придет в полную негодность.

— Я думал о старой Клементине.

— Отлично, — одобрил Данглар. — Им такое и в голову не придет, вам там будет спокойно.

— Ну да, как в тюрьме.

— Понимаю. Я уже неделю только об этом и думаю.

— Данглар, вы уверены, что мой замок не был взломан?

— Уверен. У посетителя был ключ. Это кто-то из наших.

— Год назад из всей команды я знал только вас.

— Но, возможно, один из них знал вас, капитан. Вы не одного человека засадили. Кто-то из родственников мог решиться на месть. И подстроил все это, используя старое дело.

— Кто мог знать историю с Трезубцем?

— Все, кто видел, как вы поехали в Страсбург.

Адамберг покачал головой.

— Установить связь между Шильтигемом и судьей невозможно, — сказал он. — Без моей помощи, во всяком случае. Сделать это самостоятельно мог один-единственный человек. Он.

— Полагаете, ваш живой мертвец мог явиться в контору? Взял ваши ключи, копался в папках, выясняя, что вы поняли в Шильтигеме? Привидению ключи не нужны, он проходит сквозь стены.

— Справедливо.

— Раз вы согласны, давайте договоримся насчет Трезубца. Зовите его судьей или Фюльжансом, если хотите, и позвольте мне называть его Учеником. Человеком из плоти и крови, который взялся довести до конца дело покойного судьи. Если мы договоримся, это избавит нас от неловкости. — Данглар внезапно сменил тему: — Вы говорили, что Санкартье колебался?

— Так показалось Ретанкур. Это важно?

— Мне он очень нравился. Увалень и тугодум, но симпатичный. Я хотел бы знать его мнение. А как вам Ретанкур?

— Сногсшибательно!

— Хотел бы я провести с ней ближний бой, — добавил Данглар со вздохом искреннего сожаления.

— Не думаю, что с вашими габаритами у нее бы получилось. Опыт потрясающий, Данглар, но даже ради такого убивать не стоит.

Голос Адамберга зазвучал глуше. Мужчины медленно направились в глубину комнаты, Данглар решил выпустить комиссара через гараж. Адамберг все еще нес на руках уснувшего мальчика. Оба знали, что он уходит в бесконечный туннель.

— Не спускайтесь в метро, не садитесь в автобус, — посоветовал Данглар. — Идите пешком.

— Данглар, кто мог знать, что двадцать шестого октября мне отшибло память? Кроме вас?

Его заместитель размышлял, звеня монетками в кармане.

— Кто-то один, — объявил он наконец. — Тот, кто заставил вас ее потерять.

— Логично.

— Мне тоже так кажется.

— Кто, Данглар?

— Один из восьми ездивших с нами сотрудников. Исключаем вас, меня, Ретанкур — остаются пятеро: Жюстен, Вуазне, Фруасси, Эсталер, Ноэль. Он или она, тот, кто копался в ваших досье.

— А что насчет Ученика?

— Пока ничего. Пока я размышляю над более конкретными проблемами.

— О чем именно?

— Например, о том состоянии, в котором вы находились вечером двадцать шестого. Меня беспокоят симптомы. Очень беспокоят. Ватные ноги не укладываются в схему.

— Вы же знаете, я был пьян как сапожник.

— Вот именно. А принимали вы тогда какие-нибудь лекарства? Успокоительное?

— Нет, Данглар. В моем случае успокоительные противопоказаны.

— Верно. Но ноги вас не держали, так?

— Да. — Адамберг был удивлен. — Они меня просто не несли.

— Но только после столкновения с веткой? Вы ведь именно так описали мне свое состояние? Все точно?

— Да. И что с того?

— Меня это смущает. А на следующий день у вас ничего не болело? Вы не обнаружили на теле ни синяков, ни ушибов?

— Болел лоб, болела голова, болел живот. Что не так с моими ногами?

— В моих логических рассуждениях отсутствует одно звено. Ладно, забудьте.

— Капитан, вы можете одолжить мне вашу отмычку?

Данглар помедлил несколько секунд, но потом все-таки достал инструмент и опустил его в нагрудный карман пиджака Адамберга.

— Не рискуйте. И возьмите вот это. — Он протянул комиссару пачку банкнот. — Ни в коем случае не снимайте деньги в банкомате.

— Спасибо, Данглар.

— Не хотите отдать мне ребенка?

— Простите… — Адамберг протянул ему малыша.

Они стали прощаться. Слово «до свидания» звучит неприлично, если не знаешь, встретишься ты снова с человеком или нет. Банальное слово, каждодневное слово, думал Адамберг, уходя в ночь, недоступное для него отныне слово.