Игра Нептуна - [51]

В ящике лежала Ноэлла. Адамберг, стараясь дышать ровно, осмотрел труп. Он надеялся, что не спускавший с него глаз Лалиберте ничего не заметил.

— Я могу увидеть гематому? — спросил он.

Врач повернул голову жертвы.

— Удар был нанесен тупым орудием, — объяснил Рейнальд. — Это все, что мы можем сказать. Скорее всего деревянным.

— Ручкой вил, — уточнил Адамберг. — Он всегда так поступает.

— Кто «он»? — спросил Лалиберте.

— Убийца.

— Ты что, знаешь его?

— Да. И хотел бы знать, кто сообщил об этом.

— А девушку ты тоже знаешь?

— Полагаешь, мне известны имена шестидесяти миллионов французов?

— Если знаешь убийцу, можешь знать и жертву.

— Я не ясновидящий — ты сам мне об этом говорил.

— Так ты никогда ее не видел?

— Где? Во Франции? В Париже?

— Где угодно.

— Никогда, — ответил Адамберг, пожимая плечами.

— Ее имя — Ноэлла Кордель. Не вспомнил?

Адамберг подошел к суперинтенданту:

— Почему тебе так хочется, чтобы мне это что-то говорило?

— Она шесть месяцев жила в Халле. Ты мог с ней встречаться.

— Как и ты. Что она делала в Халле? Вышла замуж за местного жителя? Училась?

— Приехала к своему парню, но вышел облом.

— То есть?

— Любовник ее бросил. Она работала в Оттаве, в баре «Карибу». Тебе это ни о чем не напоминает?

— Никогда там не был. Ты грязно играешь, Орель. Не знаю, что было в том анонимном письме, но ты блефуешь.

— А ты?

— Нет. Завтра я расскажу тебе все, что знаю. То есть все, что может тебе помочь. Но я хотел бы поспать — мы с лейтенантом очень устали.

Сидевшая в углу Ретанкур выглядела вполне бодрой.

— Сначала мы немного поболтаем, — с усмешкой объявил Лалиберте. — Поедем в контору.

— Черт, Орель. Уже три часа ночи.

— Девять утра по местному времени. Я тебя надолго не задержу. Можешь отпустить лейтенанта, если хочешь.

— Нет, — неожиданно сказал Адамберг. — Она останется со мной.

Лалиберте с величественным видом сидел в кресле, инспекторы стояли по правую и левую руку от шефа. Адамберг прекрасно знал, что позу «треугольник» используют для морального давления на допрашиваемого. Он не мог сейчас думать над тем ужасным фактом, что Ноэллу убили в Квебеке ударом вил, нужно было понять, почему Лалиберте ведет себя так, словно уверен в его связи с девушкой. Он ничего не может знать наверняка. Партия трудная, важно каждое слово суперинтенданта. То, что он спал с Ноэллой, не имеет отношения к убийству, значит, пока следует об этом забыть. И быть готовым ко всему, уповая на внутреннюю силу.

— Попроси своих людей сесть, Орель. Я не хуже вас знаю эти приемчики, и мне не нравится то, что происходит. Ты как будто забыл, что я полицейский.

Лалиберте жестом приказал Портленсу и Филиппу-Огюсту отступить. Они достали блокноты.

— Это допрос? — спросил Адамберг, кивнув на инспекторов. — Или беседа коллег?

— Не действуй мне на нервы, Адамберг. Мы записываем для памяти, вот и все.

— Ты тоже не дави мне на психику, Орель. Я на ногах двадцать два часа, и ты это знаешь. Письмо, — добавил он. — Покажи мне это письмо.

— Я сам тебе его прочту, — сказал Лалиберте, открывая толстую зеленую папку. — «Убийство Кордель. Комиссар Ж.-Б. Адамберг, Париж, Уголовный розыск. Задействован лично».

— Грубо. И слишком откровенно, — прокомментировал Адамберг. — Ты поэтому ведешь себя как легавый? Ты позвонил в Париж и сказал, что я нужен тебе по делу, а теперь выясняется, что я под подозрением.

— Заметь — я этого не говорил.

— Тогда не держи меня за идиота. Покажи мне письмо.

— Хочешь проверить?

— Именно так.

На странице, вышедшей из обычного принтера, действительно была всего одна строчка.

— Полагаю, ты проверил отпечатки?

— Ни одного.

— Когда ты его получил?

— Когда всплыл труп.

— Где всплыл?

— Там, куда его бросили. Вода замерзла. Помнишь, как холодно было на прошлой неделе? Тело лежало подо льдом, и нашли его только в среду. На следующий день, в полдень, мы получили письмо.

— То есть ее убили до заморозков, раз убийца смог сбросить тело в воду.

— Нет. Преступник разбил лед на поверхности и столкнул тело в воду, забросав сверху камнями. Ночью вода снова замерзла.

— Откуда ты все это знаешь?

— Ноэлла Кордель купила в тот день новый ремень и надела его. Мы знаем, где она ужинала и что ела. Холод сохранил содержимое ее желудка нетронутым. Мы точно знаем, когда произошло убийство. Не сомневайся, мы все проверили.

— Тебя не беспокоит анонимное письмо, полученное на следующий день после публикации сообщений об убийстве?

— Нет. Мы получаем много подобной корреспонденции. Люди не любят общаться с полицейскими напрямую.

— Их можно понять.

Выражение лица Лалиберте неуловимо изменилось. Суперинтендант был опытным игроком, но Адамберг читал по глазам лучше детектора лжи. Лалиберте перешел в наступление, а Адамберг скрестил руки на животе и откинулся на спинку стула, став еще более невозмутимым.

— Ноэлла Кордель умерла вечером двадцать шестого октября, — сообщил суперинтендант. — Между двадцатью двумя тридцатью и двадцатью тремя тридцатью.

«Отлично», — подумал Адамберг, осознавая всю неуместность такой реакции в сложившихся обстоятельствах. В последний раз он видел Ноэллу, когда убежал от нее через окно, вечером 24 октября. Он опасался смертного приговора, ждал, что Лалиберте назовет вечер 24 октября.