Игра на вылет - [8]

Испытывал ли Иван Сергеевич угрызения совести, когда так жёстко прессовал Тополькова? На этот вопрос он мог твёрдо ответить — нет. После смерти дочери, в его душе не осталось места для жалости и сочувствий. Они сгорели, выжженные калёным железом боли. Боли по Олесе…

Да и с какой стати, потерявший единственную дочь отец должен жалеть и сочувствовать её убийцам? Ведь Топольков, как ни крути, был одним из них. Пусть невольным, но всё равно, убийцей…

Всё, сегодня, восстало против директора «Фармэкса». На полпути к офису зазвонил мобильник. Секретарша Люба напомнила, что в десять ему надлежит быть в администрации города. Часы показывали 9.50. Отчаянно ругаясь, Юрий Петрович развернул машину и погнал её к центру. А когда добрался до своего кабинета, уже перевалило за полдень.

Пролетев мимо Любы, бросил на ходу:

— Меня не для кого нет, — и засел за компьютер.

Но, едва дисковод проглотил диск, раздался лёгкий скрип двери. Юрий Петрович поднял глаза и, в ужасе, замер. На пороге маячила тощая фигура Скелета.

— Привет, труженик. Ты весь в заботах?

Меньше всего на свете директор ожидал увидеть сейчас своего боевого зама. Спина моментально взмокла, а сердце, больно ёкнув в груди, спряталось где-то в пятках. Лихорадочным движением он поспешил выключить монитор компьютера и изобразил подобие улыбки.

— А я думал ты ещё в Москве.

— Индюк тоже думал, — хмыкнул Скелет, обходя директорский стол и бесцеремонно усаживаясь на подоконнике. — А ты, что в лице переменился? Уж не напугал ли я тебя, Юрасик?

— Конечно, напугал. Врываешься в кабинет, как бандит какой-то…

— А я и есть бандит, — ухмыльнулся Скелет. — Для тебя это новость?

Наглость Костенко не знала границ. Даже после стольких лет знакомства, Юрий Петрович затруднялся внятно выразить своё отношение к приятелю. Иногда он им восхищался, иногда приходил в бешенство, но чаще всего испытывал животный, на уровне инстинктов, страх.

Не дождавшись ответа, Игорь Семёнович уставился на Тополькова изучающим взглядом.

— Что-то ты сегодня не в своей тарелке, дружбан. Вроде компьютером игрался, а экран пустой. Вообще, от этих железок одни несчастья. К примеру, нынче утром мужика нашли, мёртвого. Тоже на компьютере всё щёлкал. Говорят, специалист был необыкновенный. Особенно в области сунуть нос в чужие дела. Хакерами таких называют. Так вот — досовался. Нашли его, уткнутого в кнопки свои. А рядом бутылочка коньяка. Хорошего такого коньяка. Моего любимого. Отравы туда, какой-то доброхот подсыпал. И привет, мужик, стучи теперь по своим клавишам на небесах!

Под креслом Юрия Петровича закачалась земля. Его снова прошибло холодным потом.

— Да я, собственно, уже закончил, — пролепетал он и поспешил сменить тему. — Давно из Москвы вернулся?

— Сегодня утром. Удалось все дела утрясти досрочно. Подремал немного и решил проверить друга закадычного. И, похоже, вовремя. Заработался ты, Юрасик. Совсем нервным стал.

Скелет спрыгнул с подоконника, обнял Тополькова за плечи и выдернул из-за стола.

— Всё, хорош штаны протирать! Поехали к Степанычу. Попаримся, шары погоняем, а заодно и покалякаем.

И, не слушая возражений, потащил директора из кабинета.

Пока добирались до знаменитой на весь город сауны «Гавань», Топольков едва не сошёл с ума. Мысль о том, что в компьютере завис его смертный приговор, давила и корёжила, заставляя жадно хватать воздух и щупать в кармане заветный флакончик с ядом. При этом приходилось выслушивать россказни Костенко и хотя бы минимально поддерживать разговор.

— Да что с тобой, Юрасик? — не выдержал, наконец, Скелет. — Правда заработался? Или совесть не чиста? — и тут же подсказал партнёру выход. — Я слышал, ты семью в круиз отправил? Наверное, соскучился так, что заикаться начал?

— Соскучился, — покорно кивнул Топольков.

— То-то я и смотрю, ты сам не свой сегодня. А у тебя болезнь — на кого б залезть. Ну, так это не смертельно. Сейчас приедем к Степанычу, он тебе такую ляльку пришлёт, забудешь не то, что жену, а и флаг, и родину.

Несколько раз Скелет порывался устроить с Топольковым совместный «расслабон» с водкой и девочками, но всегда натыкался на молчаливое сопротивление. Даже если ему и удавалось затащить своего директора на подобное «мероприятие», тот успевал мертвецки напиться, прежде чем доходила очередь до девочек. В конце-концов, Костенко бросил эту затею, не упуская случая подколоть партнёра.

— Нет, братан, я тебя не понимаю. Взять, к примеру, Любу, твою секретаршу. Мордашка, фигура, ножки. Всё при ней… Как представлю, что она, эти самые ножки, перед кем-то раздвигает, аж сердце замирает. Иметь под боком такую цыпу и не попользоваться? Я с тебя балдею, Юрасик. Все только слюни пускают, на неё глядя. Подойти боятся, думают — директорская «раскладушка». А выходит, директор и сам её боится. Или ты все силы растратил детишек строгая?

Чёрный «ленд круизер» остановился у дверей сауны. По случаю визита дорогих гостей Степаныч, громадный, рыжебородый дядька неопределённого возраста, срочно подготовил отдельные апартаменты, с бильярдом, бассейном и прочими прибамбасами.

Однако, даже не сняв пальто, Юрий Петрович помчался, в первую очередь, в уборную.