Игра на слух - [38]

— Да!

По другую сторону двери оказалась большая комната, типа лаборатории, и имел там место самый разгар пьянки.

— Эрика никто не видел?

И тут почти над ухом загремел знакомый голос:

— Вот у кого на пьянку нюх как у десанта! Не успели начать — он уже здесь!

— Малыш! Живой, скотинка рыжая!

— Не дождешься, Ученик Чародея!

Мы обнялись.

— Легче! Я тебе не баба! Малыш, ребра последние!

— Ладно, так и быть, живи, — прогудел Малыш, пододвигая мне табурет. Я сел, огляделся. Здесь, в комнате, человек пятнадцать — Дикс о чем-то сосредоточенно беседует с Эриком, мелькнула и пропала рыжая кожаная куртка Секретника, через стол, угрожающе шевеля усами, Генрих таращится… В основном народ в той же маскировке, но имеется несколько экземпляров в камзолах, а один даже в рясе бродячего проповедника.

— Господа, жрать хочу — просто умираю.

— Момент!

Я накинулся на консервы и пиво, как голодный дракон на рыцаря. Кто-то пытался завязать со мной разговор, я только бурчал что-то нечленораздельное. Не видят, что ли — занят я…

Наконец я смог хоть что-то отражать. Малыш, естественно, находился в центре внимания — травил какие-то свои десантовские байки. Вот ведь человек — везде себя своим чувствует, и что характерно, его тоже воспринимают как своего все — от бандита до академика.

Дождавшись конца очередной истории, я вклинился в разговор:

— А Вилли со Старым где? Отдыхают?

Лицо Малыша тут же окаменело, даже осунулось, он замолчал. Так…

Я уже понял, что произошло, когда он негромко, странно скрипнувшим голосом, произнес:

— Убиты. На Волчьем. Серыми.

— Д-да… — выдохнул я, провел по роже рукой. Не сразу доходят до меня подобные вещи… Конечно, глупо было расчитывать, что все мы уцелеем, но не укладывается Старый в слова «потери в живой силе»!

Я сгорбился, глядя в стол, в голове вакуум. Малыш вдруг положил мне на плечо лапу:

— Вот что, Майк, на войне как на войне. Мы все сами вызвались идти, никто нас насильно не гнал. А тебе — совет: если хреново, не показывай этого никому, а то еще гаже станет. И не раскисай, — с этими словами он налил мне полкружки прозрачной жидкости, поднялся и, перекрыв остальные голоса, произнес неожиданно звонко:

— За тех, кого с нами нет!

Гомон в комнате сразу будто подушкой накрыли, поднялись все — молча, посуровев. Здесь без потерь не бывает… Я тоже молчал, вспоминая.

Хельг. «У эльфов смерти нет»… Стрела предназначалась мне. Роджер. «Вы забыли капитана бронепехоты…» Забыть бы проще всего. Не тех людей теряем…

Вилли. Я его почти и не знал…

Старый. «Должен же вам, мелюзге, в дороге кто-то сопли утирать…» И ведь не хотел он идти, а пошел… И угораздило ж меня еще и других за собой в эту историю потянуть! Лига, Братство… Все они одинаковы, только одни вроде как за меня, другие против… К черту, не хочу об этом. Чума на оба ваши дома.

«Я тебя в качестве подмоги устрою, Двойничок?» Мир праху твоему, Ордынцев, пьяница старый… Первый раз в жизни сам себя поминаю. Про-тив воли я мрачно усмехнулся.

Между тем попойка потихоньку вернулась в нормальное русло. Я тоже сел. Кто-то тронул меня за плечо. Эрик.

— На войне как на войне. Я тоже троих потерял. Нам, вроде, было о чем поговорить?

— Было, — действительно, надо не киснуть, а делом заняться.

— Ну тогда поступаем так: ты тут свои дела решать еще будешь? А потом топай ко мне — ну, туда, где ты отлеживался, идет?

— Годится.

— Бутылку я с собой прихвачу.

Эрик исчез, но передо мной тут же возник Генрих, уперся в меня пьяным тяжелым взглядом:

— Меченосец, ты приговорен, понял? Я до тебя не добрался, но еще доберусь, понял? Гроб себе заказывай, понял?

Я на всякий пожарный отодвинулся от стола, освобождая место для маневра правой:

— Договорились. Только давай на завтра отложим, чтоб я протрезвел, хорошо? — после чего выскользнул из-за стола и подсел к Диксу.

Дикс оказался уже хорошо вдетым, но я все ж попытался выяснить у него кое-что. никаких изменений во мне он не заметил, во время драки над ущельем не понял ничего, просто перепугался, о потомках Огненного Круга знал столько же, сколько и я… Да еще при этом пытался шифроваться от меня. Хотя что там говорить, я от него тоже шифруюсь… Дело кончилось тем, что я спер со стола сигареты и направился к выходу, весьма успешно миновав Генриха. Значит, Эрик интересуется Ущельем, а так же моими взглядами на проблемы чародейства, магии и прочей лабуды? Вот и отлично, а взамен он мне расскажет, кому я в Институте и когда на мозоль наступил. И расскажет без всякого там воздействия Силы… Ага, кажется, мне сюда.

Я постучался, эриковский голос откликнулся из-за двери:

— Открыто!

Эрик валялся на койке, сняв ботинки и вооружившись полным стаканом и сигаретой:

— Ну, наконец-то! Я думал, ты там упился.

— И решил не отставать.

— Да я только начал… Ты не стесняйся, будь как дома. Под столом еще один стакан живет. Распоряжайся.

Я распорядился. Эрик разговор начинать не торопился. Ладно, поговорим о нейтральном:

— А Ульвар тебе за пьянку уши не отрежет?

— Он не хуже нашего понимает, что в такой дыре сидеть и не пить — утопия. Так что раз в неделю-другую можно расслабиться, если не занят.

— Со мной расслабляться — за это он тебя не похвалит. Я до сих пор чуть не государственным преступником считаюсь.