Игра на опережение - [26]

— Это моя вина. — Григорий Иванович сначала прижал руки к груди, потом забрал трубку у Колобова. — Я его сам очень попросил… А он не смог отказать. Я, только я виноват, что вторгся в твою компетенцию, или епархию… И прошу, не наказывай его! А то получится, что накажешь его, а безнаказанными останутся те, другие. — Он кивнул за окно.

— Вы на себя непохожи после этой истории в аэропорту. — Колобов забрал мобильник у босса.

— Во-первых, я все еще жду звонка от Ансара. — Григорий Иванович посмотрел на телефон. — Во-вторых, мне нужно ехать в больницу к матери этого несчастного Капустина.

— Я с самого начала не советовал вам устанавливать прослушки в коттеджах нашего поселка. Меньше будете знать, что о вас судачат и сплетничают, лучше будете спать.

— Помню, — вздохнул Григорий Иванович. — Все верно ты говорил… Но слаб человек. Когда тебя все со всех сторон проклинают, хочется услышать о себе что-то хорошее, хотя бы от тех, кому ты помог. И вот на тебе, услышал… Тот же Любезное Леонид Анатольевич, казалось бы, редактор крупной и влиятельной газеты…

— Любезнов? — будто ослышался Колобов. — Этот, из «Свежих новостей?»

— Он самый! Я помог ему с кредитом, отдал лучший наш гостевой коттедж… И ты бы послушал, как он обо мне отзывался вчера вечером в разговоре с гостями! Мол, это из-за меня процветает рынок ичкерийской работорговли! Нет, в чем-то по-своему он прав, но нельзя же кусать руку дающего, пусть даже исподтишка!

— Главное, в своей газете он ничего подобного не напишет, — усмехнулся Федор Андреевич. — Такие коттеджи… — он кивнул за окно, — повязывают прочнее самых завышенных гонораров. Куда от них денешься… — добавил он уже другим тоном, и босс взглянул на начальника своей службы безопасности повнимательнее. — Что вы так на меня смотрите? — поймав этот взгляд, спросил Колобов. — Да, и я в такой же зависимости, но отнюдь ни о чем не жалею. И потому говорю об этом вслух и не в первый раз. Да, Любезнов будет как миленький отрабатывать беспроцентный кредит, оправдывая вас!

— Ну да, это куда важнее, — согласился Забельский, откусывая кончик гавайской сигары из распечатанной коробки, лежащей на его столе. — Я это веду к тому, что он скоро обратится ко мне с очередной просьбой… Его дочь выходит замуж, и он обязательно попросит позволить молодым арендовать гостевой коттедж, разумеется, с последующим выкупом. Значит, опять речь пойдет о кредите…

— Надеюсь, вы ему не собираетесь отказать? — приподнял брови Колобов, взяв себе точно такую же сигару из того же ящика.

— Мне надо подумать. Мне вдруг стало интересно, как он отреагирует на отказ и что сегодня скажет по этому поводу в разговоре с будущим зятем. И еще я собирался с тобой посоветоваться.

— А кто у него зять? — спросил Федор Андреевич. — Чем он нам будет нужен или полезен? Может на что-то пригодиться?

— Его зять служит в Проминвестбанке, который контролирует некий Ругоев, связанный, если не ошибаюсь, с Корецким.

— Не ошибаетесь… — заверил начальник службы безопасности. — Фамилия знакомая. А что, интересно… Может, сделаем так: вы берете зятя и даете ему кредит на коттедж. И он у нас на крючке, раз не понимает, куда лезет. А может, и понимает…

— Наверное, ему никто не зарубил на носу простой истины, — предположил Забельский. — Беспроцентных кредитов, как и бесплатных даров, не бывает в природе.

— Может, мы перейдем к делу, наконец? — снова глянул на часы Колобов.

Григорий Иванович сел в свое кресло:

— Кто знает, возможно, мои переживания по поводу людской неблагодарности, по большому счету, и есть самое важное дело, — сказал он негромко. — Хорошо, Федя, я тебя слушаю. Повтори, если не трудно. Значит, завтра к нам в офис опять пожалуют те же самые в черных масках?

— Да, и придут забрать ту информацию, которую сами же нам передали…

— Помню, помню… Как если бы она исходила от нас, — устало сказал Григорий Иванович. — И будто бы они обнаружили у нас ее случайно.

— Вот именно… — Колобов уважительно покосился на босса.

Все как всегда. Перед ним сидел уже не рефлексирующий размазня, а собранный, жесткий и четкий, как боевое оружие, человек, который все схватывает на лету.

— Как я понимаю, собирали они эту информацию об Анисимове не для нас? — уточнил Забелин.

— Нет.

— А для кого?

— Для Ильи Михайловича Корецкого.

— Ты читал материалы? Это серьезная информация?

— Скорее, интересная, — подтвердил Колобов. — И многообещающая. Касается не только Корецкого…

— Федя, почему ты не сразу мне о ней сказал? — поинтересовался Забельский.

— Я только что пытался. Но никак не мог перевести разговор. Для вас ведь более существенно, о чем треплется Любезнов с гостями.

— Это не серьезно… — покачал головой Григорий Иванович. — А вчера ты не мог рго показать?

— Хотел сначала сам посмотреть… — оправдывался бывший полковник, багровея под неотрывным взглядом босса. — И потом, мы эти файлы долго не могли открыть. У них секретный пароль.

— Открыли?

— Да, только сегодня утром. — Колобов не без труда выдерживал немигающий взгляд босса.

— Завтра у нас этот компромат заберут?

— Да, но мы его уже скопировали. Хотя пришлось нашим программистам потрудиться. Есть там еще скрытые файлы, затруднявшие вход…