Игра на грани - [25]

Потом настал черед создавать управляющий контур, вот тут было сложно, занятие это требовало сосредоточенности и внимания, любая ошибка и работу пришлось бы начать сначала. И если у Ками проблем с этим не было, то для Яры, стоять ничего не делая и молча несколько часов к ряду подряд можно смело называть подвигом. Доплетая последние витки управляющего контура, Ками позволила себе вздохнуть с облегчением, Яра не выдержала и все-таки начудила, мысленно попыталась представить Феньку розового цвета. К сожалению, у нее получилось и не только представить, ящерица мигом приобрела, такой яркий, насыщенный розовый цвет. Камилла, увидев это чуть не взвыла, просто она занята была, и не могла позволить себе отвлечься, но закончив с узором, она поднялась и принялась ругаться и делала это так вдохновленно, что сама не заметила, как сбросила остатки магии на какой-то несчастный кустик, одиноко растущий на полигоне. Кустик встряхнулся и подробно рассказал обеим горе-колдуньям, какие они безрукие дуры. Несколько ыр над полигоном висела тишина, а потом девушки хохотали до упада, магия Яры снова проявила себя. Так в школе появилась еще одна странность – вредный куст борозины, который, не стыдясь, критиковал студиозов, магистры сначала офигели от такого явления, а потом только хитро посмеивались, а глаза довольно так поблескивали. Уж очень четко кустик разбирал ошибки каждого, понятно и доступно выражаясь. Некоторые особо ретивые адепты не раз пытались уничтожить кустик, ломали (тогда оказалось, что матюги куст знает не хуже портовых рабочих), топтали (так у растения появились колючки размером с палец), заливали кипятком (при этом растение гордо вопило, что таким их не возьмешь), а если пытались магичить, для причинения вреда кусту, то об этом поразительно быстро узнавал куратор хулиганов, приходил и устраивал разбор полетов. Единственные, кто души не чаял в растении, это адепты из факультета земли. Там эта ошибка природы даже в пример ставилась, чем куст был безмерно горд (как он об этом узнавал и по сей день загадка).

Ящерица, кстати, так и осталась розовой, времени переделывать ее, не было, а избавиться от чар Яриты, как показала практика, невозможно. Ками повздыхала для вида и смирилась, впереди их ожидала самая сложная часть, тот самый накопитель, состоящий из основных, гармонично уравновешенных стихий. Расчеты Ками закончила за два дня до отборочного тура фестиваля. А потом настало самое страшное и опасное, да к тому же незаконное – создание основного артефакта. Девушки на выходных выбрались на пределы школы и города, прихватив с собой самый обычный гранитный камень, для испытаний было вполне достаточно такого.

Решив для порядка поступить разумно, девушки, на случай опасности убрались из глаз людских, выбрав небольшой лесок, две магессы принялись колдовать. Ярита выступала в роли проводника, ну а, Камилла создавала, ее тонкие пальчики порхали в воздухе, выделывая непонятные движения, легкие и грациозные, казалось, она плетет паутинку, невидимую, но в тоже время тонкую и хрупкую, как воздух. Магия в руках девушки была мирной и послушной, она закручивалась в узлы и петли, растягивалась и ложилась плотными слоями, соединялась только видимыми для магов нитями, самое сложное было рассчитать точное количество силы для части узора. Невидимые потоки ветряной стихии окружали девушек, сейчас они были вполне мирными и безобидными, но если в расчеты закралась хотя бы одна ошибка, то теплый и ласковый ветер мог превратиться в безжалостного убийцу, а прикосновения станут острыми и болезненными. Вот только Ками старалась об этом не думать, она уже давно не сомневалась в своих расчетах, и потому все ее внимание было сосредоточенно на сложном узоре. Медленно, но верно безумная стихия свободы вплеталась в узор, Ками отмеряла последнюю каплю и потянулась к другой стихии. Воздух постепенно стал нагреваться, становилось все жарче, а под пальчиками искусной магички порой вспыхивали едва заметные при свете дня искры. Мало, кто из магов мог бы работать с настолько тонкими нитями, для Камиллы это было привычным делом, наверное, поэтому ей было доступно, то что не умели делать другие. Сплетенные ею заклинания были на удивление правильными, гармоничными, тонкими, так должна бы выглядеть работа мастера, если бы у нее был дар целителя, она бы стала одним из выдающихся лекарей. Это была единственная профессия, где не требовался сильный дар, силу можно тянуть из помощника, а вот плести тонкое кружево заклинания, дано не всем. Но боги, словно в насмешку наделили ее обычным стихийным даром, и девушка не имела ни малейшего отношения к братии целителей или некромантов. Но выкручиваться нужно было как-то, вот и приходилось работать с тем, что есть, а потом она открыла для себя мир артефактов, постепенно он расцвел для нее сотнями цветов, миллиардами оттенков. Они пригодились не единожды, и даже сейчас выплетая кружево, которое для других магов имело примерно схожий оттенок, она различала их здесь сотни. И старалась каждую последующую нить наполнить силой так, чтобы она была схожа с предыдущей. А вокруг становилось все жарче, огненная стихия опасна, сладить с ней могут немногие, слишком коварен огонь, слишком завораживающе красив, слишком ярок. Но юной магессе было не до красоты, не до удивительных переливов всех оттенков от бледно желтого до темно красного, стихия совсем не манила ее, нет, Камилла хотела увидеть плетение полностью, вот оно ее манило безумно, неудержанно, настырно, каждой клеткой своего тела, она жаждала увидеть итоговый результат. На смену жаркому огню пришла прохлада и сухость земли, казалось, мир затих, а девушек окутало непрозрачной серой стеной, в которой порой вспыхивали зеленые как изумруды искры. Стихия послушно кружила, окутывала, заботливо и всесторонне, такова была стихия земли. Нечто что соединяло все вместе и служило преградой межу огнем и водой, сочетая в себе все и жизнь и смерть. Она была самой сильной, но в тоже время несгибаемой и трудной в освоении и управление, хуже только непослушный и дерзкий огонь. Плелись петли, бушевала стихия, пропитывался магией, будущий невзрачный артефакт. Когда разгоряченного камня коснулась ледяная водная стихия, он вновь сменил цвет, но создательнице было не до этого, финальная часть артефакта была самой сложной. Пот градом стекал пол лбу, тело дрожало от перенапряжения, в глазах двоилось от разнообразия цветов и оттенков. Камилла по капле вливала последнюю стихию и чувствовала, как ее покидают силы, какая-то часть разума кричала об опасности, о смертельной опасности, но девушка не позволила страху даже проявить свой голос, подавив его железной выдержкой и глубокой концентрацией внимания. Последняя связка уже даже пальцы дрожат, но движения все еще мягкие, легкие, словно нет той тяжелой усталости, нет того чувства будто задыхаешься, нет боли во всем теле. Ками ничего этого не чувствовала, ей осталось последнее сделать закрепитель и привязку, настройку для такого типа артефактов можно сделать потом, когда пройдет период адаптации. И стихии полностью соединяться между собой. Последний виток едва слышимый выдох и в глазах Камиллы все резко темнее. Она упала на холодную землю, не услышав испуганного крика Яриты, не увидела она, как шлепнулся на землю первый, удачно выполненный накопитель, странный, прозрачный, бесцветный камень, переливающийся всем цветами, но это было как-то правильно, гармонично, что даже дух захватывало, красивее любого самого чистейшего бриллианта. Девушки непременно бы оценили такую красоту, но, увы, обеим сейчас было не до того. Одна находилась глубоко в мире грез, а вторая на грани истерики пыталась растормошить подругу.