Игра краплеными картами - [17]

— Сходство только в потере бумаги, содержание рукописи совершенно иное, могу вас заверить.

— И что же вы сделали?

— Целую неделю горевал, а потом все написал заново. А что мне оставалось делать? Второй вариант оказался даже лучше первого.

Дебби вздохнула.

— Я тоже как-нибудь выкручусь. Нет смысла дольше ломать над этим голову. Как вы думаете, налогоплательщики не будут возражать, если мы выпьем еще по одной?

— Если на это не хватит общественных средств, примемся за частные.

Хуг подозвал официанта и заказал еще два мартини.

— А как вам, Дебби, пришла в голову мысль работать самостоятельно?

— Я оказалась победительницей на фотоконкурсе. И это послужило толчком для меня. Мое имя появилось в специальных журналах, а в банке у меня внезапно появилось семьсот пятьдесят фунтов. Мне всегда хотелось когда-нибудь стать самостоятельной, делать только то, что доставляет удовольствие, не оглядываясь на других. И вот, наконец, наступил момент попытать счастье. За эти деньги я арендовала ателье и купила необходимое оборудование. Потом написала некоторым знакомым, подыскала агентство, и дело пошло. С тех пор я работала как сумасшедшая.

— Тогда неудивительно, что у вас нет времени для друга, — с улыбкой заявил Хуг.

Дебби тоже улыбнулась.

— Это не вопрос времени — мне было просто неинтересно. — Она отпила приличный глоток. — Вы хотите что-нибудь услышать о моей любовной жизни?

— Эта тема всегда интересна.

— Ну, хорошо. Когда мне было восемнадцать лет, я влюбилась в женатого мужчину. Это была невинная, романтическая влюбленность, так как он был гораздо старше меня и не захотел воспользоваться моим увлечением. Через три года я познакомилась со своим одногодком и влюбилась в него. Он был чрезвычайно талантливым скульптором, но почти не работал. Его брат был оформителем сцены, у обоих было множество друзей, обладавших тем или иным талантом. Но ни один из них не хотел повседневно работать. Они болтались по моей квартире, слушали музыку, в то время как я занималась своей «мещанской» профессией. Постепенно до меня стало доходить, что я содержу всю компанию. Несомненно, прекрасно не спать полночи и слушать Бетховена, Баха. Но на другое утро я должна была рано подниматься и отправляться на работу. Нужны были деньги, чтобы оплачивать квартиру и еще питаться. А если Максу, скульптору, и удавалось что-то заработать, ему даже в голову не приходило дать мне хоть немного из этих денег. Нет, он покупал себе что-нибудь из одежды и напитки для нас всех. Он был очень общительным. — Глубокие морщинки появились в уголках глаз Дебби. — Он дружески улыбается, кланяется, если нужно, и является со своей голодной оравой к обеду. Бедный Макс! Это звучит низко или нет? В один прекрасный день я просто бросила его. Вскоре после этого я получила премию на фотоконкурсе.

— И о мужчинах вы теперь и слышать не хотите. Могу себе это представить! — Хуг отпил из бокала. — Ваше счастье, что вы не вышли за него замуж.

— Ах, я бы сразу вышла за него замуж, но в этих кругах слова «брак» вообще не существует. Постепенно у меня появилось ощущение, что со мной что-то не в порядке, раз я постоянно думаю об этом. — Дебби стряхнула пепел со своего платья. — А теперь попробуем сменить разговор и поговорить о вас. А почему вы не женаты?

— Из меня будет плохой муж, — ответил Хуг.

— Почему?

— Ни одна женщина не выдержит со мной и одного дня. Я склонен к депрессиям.

— Да? Это звучит заманчиво!

— Но это правда. Когда я не пишу, все прекрасно. Я пою, сидя в ванне, звоню своим друзьям, посещаю всевозможных людей, беседую и много смеюсь. Короче, я могу быть очень милым парнем. Но когда я пишу, то становлюсь невыносимым. В это время я подвержен настроениям, раздражителен и подавлен, избегаю друзей, не разговариваю ни с одной душой, слишком много курю и не могу спать. Да, я даже воображаю, что должен умереть. Ночами я мечусь по комнате, потом как сумасшедший пишу. Действительно, иногда я бываю невыносим. Кроме того, я не смог бы вынести, если бы какая-нибудь женщина захотела свить для меня гнездышко.

Дебби рассмеялась.

— Знаете, теперь я чувствую себя немного лучше.

— Отлично!

— Вы любите преувеличивать, не так ли?

— Иногда. Тем не менее все, что я сказал, правда.

— Мне хотелось бы побольше услышать о вашей работе, — продолжала Дебби. — Когда вы начали писать?

— Много лет назад, еще ребенком. В четырнадцать лет я отправил в издательство свои первые короткие истории.

— И сколько же вы книг уже написали?

— Две в год — и так вот уже восемь лет.

— Под вашим настоящим именем?

— Нет, я использую несколько псевдонимов. Исторические романы я пишу под именем Марка Аврелия.

— Марк Аврелий? Это имя мне кажется знакомым…

Хуг улыбнулся.

— Не старайтесь вспомнить. Даже если вам это имя и кажется знакомым, то напоминает, наверняка, не обо мне. Обо мне до сих пор ничего никто не слышал.

— Ну, в один прекрасный день определенно услышат, — заверила его Дебби.

— И что является причиной такого оптимизма? Вы ведь еще ничего не читали из того, что я написал.

— Да, я могу себе представить по тому, как вы рассказываете. У вас еще несколько лет впереди и уйма энергии. А что говорят о ваших романах господа критики?