Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - [118]

В 1997 году, всего лишь год спустя после устройства на работу, она была отозвана в США и определена в новый Отдел по борьбе с распространением оружия массового уничтожения (ОБР) в составе Оперативного директората, куда, по единодушному мнению коллег, она попала в числе сотрудников, лично отобранных руководителем отдела. Но, со слов ее матери, непосредственной причиной, вернее, той, которая была озвучена тогда, стало опасение, что Плейм могла попасть в число разведчиков, выданных предателем Олдричем (Олдриджем) Эймсом, высоким чином из ЦРУ, который девять лет работал на русскую разведку, прежде чем был разоблачен в 1994 году. Как вспоминает Дайана Плейм, «Валери срочно отозвали из Европы. В Управлении опасались, что ее имя попало в тот самый список. Она была подавлена и угнетена тем, что после всех ее усилий, подготовки и работы, которая ей так пришлась по душе, ее вернули назад».

Похоже, так и не выяснилось, действительно ли Плейм попала в списки Эймса, переданные русским. По данным бывших руководящих работников разведывательного ведомства, Эймс, прежде чем его разоблачили, входил в состав аттестационной комиссии и имел доступ к досье (хотя настоящих имен там не содержалось) всех секретных агентов под неофициальным прикрытием, входящих в категорию «гражданских служащих разряда 12» (ГС-12) и ожидавших продвижения по службе до уровня ГС-13.[80] «Настоящих имен он не знал, но у него были все данные о них, в том числе их местонахождение», — отмечал бывший сотрудник разведки. По его словам, шеф Службы международного развития, руководящий программой НОП, «не смог установить, какие данные Эймс передал русским. Он так и не сказал, а может, сам не помнил».

По сообщению Си-эн-эн, в 1995 году на закрытых слушаниях в Конгрессе тогдашний директор ЦРУ Джон Дейч признал, что «Эймс выдал более сотни разведчиков США. Десять из них были казнены. Другие попали под контроль КГБ. Эти подконтрольные агенты использовались Советами, чтобы передавать ЦРУ специально подготовленную информацию, которая затем попадала к ключевым политическим деятелям, включая президента».[81] По словам бывшего оперативного сотрудника, даже годы спустя то там, то сям происходили «странные вещи» и это вызывало в Управлении подозрение, что причиной могла служить информация, выданная Эймсом и только с большим опозданием обработанная и использованная русскими на практике. «Это похоже на огромный склад в конце фильма „Искатели утраченного ковчега“, — говорит бывший разведчик про все те сведения, которые Эймс передал русским. — В некоторых случаях понадобились годы, чтобы установить, что за тем или иным провалом Управления стоит информация, которую Эймс некогда „слил“ КГБ и которая теперь доставляет ЦРУ массу неприятностей, мягко говоря».

Возвращение домой обернулось для Плейм неким судьбоносным и счастливым событием. Как вспоминает Дайана Плейм, «в первые же выходные по возвращении ее приятельница, с которой она познакомилась за границей, турчанка, пригласила ее в посольство Турции на какое-то важное мероприятие. И там они с Джо нашли друг друга».

Джозеф Уилсон IV, бывший посол США в Габоне, будучи послом в Ираке, стал последним американским дипломатом, встречавшимся с Саддамом Хусейном. Ко времени встречи с Валери он занимал должность политического советника при генерале Джордже Джоулване, Верховном главнокомандующем объединенными силами НАТО в Европе, находившемся в штаб-квартире войск США в Штутгарте (Германия).[82] Он приехал в Вашингтон на прием, устроенный Американо-турецким советом в резиденции турецкого посла, одном из красивейших зданий Вашингтона; прием состоялся накануне церемонии вручения наград военнослужащим США, принимавшим участие в войсковых операциях в Боснии.

Уилсон вспоминает, что вечер, когда он встретил Валери на приеме, отличался каким-то особым очарованием: «Представьте себе роскошную парадную лестницу, которая ведет наверх в зал для приемов. Я стою у стены зала, буквально в последний раз оглядывая помещение… и у противоположной стены вижу красавицу-блондинку. В этот момент я буквально оглох и перестал воспринимать гул голосов трехсот человек гостей. Все окружающие вообще исчезли. Я видел только ее ослепительную улыбку, и мне казалось, будто она парит в воздухе. Я думал только о том, что я ее откуда-то знаю — но вот откуда? Она каким-то образом оказалась рядом со мной, и я понял, что на самом деле я ее не знаю». Но к этому моменту он уже был влюблен.

В то время Уилсону было сорок семь лет, и он как раз разводился с женой-француженкой, а Плейм было тридцать три. Они обменялись визитками, и он до сих пор не выдает название ее компании, только упоминает, что она числилась «вице-президентом» по международным делам.

— Она сказала мне, что живет в Брюсселе и работает в энергетической компании, — говорит он.

Плейм вернулась в Брюссель, чтобы, по словам ее матери, «свернуть дела». Уилсон отправился в Штутгарт. Несколько недель спустя она написала ему по электронной почте, указав в строке темы «г-ну послу». Они договорились пообедать вместе, когда он приедет в Брюссель по делам НАТО. Их отношения развивались так стремительно, что вскоре оба осознали неизбежность совместного будущего. «Мы решили, что созданы друг для друга, — говорит Уилсон. — Валери немного моралистка и, прежде чем позволить нашим отношениям перейти на другой уровень, сочла необходимым убедиться, что меня не отпугнет то, чем она на самом деле занимается. Она сказала: „Я должна тебе кое в чем признаться. Я работаю на ЦРУ“. И она очень нервничала при этом», — вспоминает Уилсон.