ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? - [46]

Карта стран, граждане которых воюют в рядах ИГИЛ (Данные ЦРУ)

Понятно, что никакого цивилизованного развода в таких обстоятельствах ожидать невозможно, он происходит прямо у нас перед глазами и наиболее жесткими и жестокими методами. Тем не менее, процесс имеет под собой вполне объективную основу, и альтернативы ему уже не существует. Любые иные варианты сегодня выглядят более чем утопическими.

Ближний Восток закрывает одновременно два фактора, определявшие его облик до начала Арабской весны – разрушаются постколониальные границы и ликвидируются светские проекты развития. Процесс далек от завершения, и поэтому можно смело утверждать, что ближайшие годы все существующие страны региона будут вынуждены защищать свою целостность в рамках признанных границ. Это означает лишь то, что война будет продолжаться, ее расползание по региону неизбежно, разрушение прежнего миропорядка на Ближнем, а скорее всего, и на Среднем Востоке будет продолжаться.

При этом вполне логичным будет допустить, что Исламское государство, которое сегодня и является основным ударным инструментом этого процесса (но далеко не единственным), будет и далее действовать предельно рационально, что демонстрировалось его руководством в последние годы. Рациональность заключается в поиске «слабого звена», то есть – жертвами ИГ будут становиться те страны, которые в силу внутренних проблем еще до столкновения с Исламским государством выглядят ослабленными внутренними противоречиями и проблемами.

Краткосрочные задачи Исламского государства заключаются в завершении первого этапа экспансии, которая началась с момента захвата сирийского провинциального центра Ракки в январе 2014 года. Естественно, ИГИЛ и до Ракки вела боевые действия, однако взятие столь крупного административного центра стало в определенной мере сдвигом в ее деятельности, переведя ее на иной уровень, с которого и началась реальная трансформация одной из успешных террористических группировок региона в полноценное государственное образование.

Своей ближайшей политической и военной задачей Исламское государство считает захват двух древнейших городов региона, имеющих не только экономическое или политическое значение, но главное – обосновывает претензию на государственный статус сегодняшней пока еще довольно рыхлой квазигосударственной структуры ИГИЛ. Речь, конечно, идет о Дамаске и Багдаде или хотя бы об одном из этих городов.

Ситуация в Сирии к середине 2015 года выглядит катастрофической для режима Башара Асада. Четыре года войны разрушили экономику страны, вызвали массовый исход беженцев и их перемещение как за пределы Сирии, так и внутри нее. Страна практически разорвана на зоны влияния и контроля разнообразных исламистских и откровенно бандитских группировок, потери правительственной армии по разным сведениям уже превышают 150 тысяч человек, причем половина этих потерь приходится на алавитскую общину, которая составляет этническое и конфессиональное меньшинство страны.

Все это подрывает боевой дух, и хотя алавиты, друзы, христиане и светские сирийцы понимают смертельную угрозу для себя в случае победы противника, что и вынуждает их сражаться (нужно отметить, что тотальные войны вообще нехарактерны для региона) до самого конца, усталость берет свое. Недовольство происходящим растет, однако мятеж против режима выглядит совершенно бессмысленным – даже в этом случае договориться с ИГИЛ, Джебхат ан-Нусрой и прочими исламистскими группировками не получится. Выход сирийцы видят в эмиграции, в декабре 2014 года их численность только в Турции оценивалась в 1,6 миллионов человек.[25]

В таких условиях способность продолжать борьбу и тем более победить в ней для правительства Сирии выглядит все более эфемерной. Скорее всего, мы станем в ближайшем будущем свидетелями окончания катастрофы Сирии, хотя, безусловно, до захвата всей территории страны боевикам еще очень далеко – на территориях меньшинств сопротивление приобретет еще большее ожесточение, и вполне возможно, что они все-таки сумеют защитить себя от окончательного истребления. Правда, возможен и более печальный исход, и тогда он встанет на уровень памятной резни между тутси и хуту, а возможно, и превзойдет ее по последствиям.

Сирия, скорее всего, по итогам идущей сегодня войны прекратит свое существование и распадется на несколько территориальных образований, за которые уже сейчас идет борьба как между государствами региона (в первую очередь это Израиль и Турция), так и различных исламистских группировок, среди которых ИГИЛ занимает ведущие позиции. За вычетом территорий меньшинств нынешней Сирии (курдская Хасака, алавитская Латакия и друзский анклав в Дераа) остальные территории будут захватываться этими тремя ключевыми игроками идущей войны.

Интерес Израиля заключается в создании буферной зоны, которая предохранит территорию самого Израиля от набегов боевиков и стремительно дичающего населения региона. Кроме того, де-факто будет решена проблема Голанских высот, являющаяся крайне важной для Израиля и его водной независимости.

Примерно теми же интересами руководствуется и Турция. Нет никаких сомнений, что в случае окончательного краха режима Асада турецкая армия возьмет под контроль часть приграничной сирийской территории, переместив на нее как армию, так и лагеря сирийских беженцев, которые создают серьезные проблемы в турецком приграничье. Распад Сирии поставит точку в территориальной проблеме, существующей между Сирией и Турцией.