ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? - [45]
Безусловно, нет безвыходных ситуаций. В нашем случае – это понимание властью тупиковости выбранного пути и неизбежного при следовании по нему крушения страны по одному из двух граничных сценариев. В случае контрреформации «сверху», переосмысления модернизационной модели, ориентирования ее на российские традиции и отказ от наиболее людоедских и неприемлемых этических норм, внедряемых в нашу психику неоколонизаторами и их пособниками из числа вестернизированной и бесконечно далекой от России псевдоэлиты, могут стать приемлемым выходом из ситуации. Замена модели потребления на модель творческого развития может стать альтернативой приближающимся катастрофическим явлениям.
Однако пока, глядя на действующую власть, стоит признать, что в ней практически нет потенциальных лидеров, способных осознать и тем более решить эти непростые задачи. Как обычно, мы будем идти по самому трудному и затратному пути. И на этом пути угроза со стороны Исламского государства для нас является существенной, что безо всякого сомнения, делает вероятность столкновения с ним в той или иной форме крайне высокой.
Говоря иначе – нынешняя Россия с ее колониальной подчиненной Западу политикой неизбежно станет объектом нападения исламистов, ударной силой которых сегодня выступает Исламское государство. Россия, обладающая суверенной политикой, имеет возможность избежать такого столкновения – прямым или непрямым образом. Только суверенная Россия сможет конструировать свое будущее: вот, собственно, основной ответ на вопрос об опасности для нас со стороны молодого и крайне агрессивного Исламского государства.
Краткосрочные и среднесрочные перспективы «Исламского государства»
В принципе, все сказанное выше носит сугубо описательный характер с элементами некоторых отступлений и аналогий. История Исламского государства только пишется, еще очень многое в ней неизвестно, недостоверно, неясно. То, что лежит на поверхности, не всегда выглядит разумным и логичным, но в целом общая картина происходящего вполне однозначна.
Политика Соединенных Штатов Америки, направленная на дестабилизацию своих стратегических противников, выглядит шаблонной – под вывеской привнесения демократии и принуждения к общечеловеческим ценностям разрушаются тонкие самонастраивающиеся механизмы, позволяющие разрешать противоречия в регионах, которые граничат с территорией противников США. По сути, вопрос о Третьей мировой войне в таких обстоятельствах выглядит во многом условным – США уже ведут ее через цепь локальных конфликтов низкой интенсивности, используя точки и линии разломов, созданные в прежние годы и десятилетия.
Ближний Восток, чей сегодняшний облик определен двумя глобальными процессами – сломом колониальной системы по итогам Второй мировой войны и реализацией различных проектов (в основном социалистической направленности) в масштабах стран региона, оказался к концу ХХ века перед серьезными вызовами, которые он не смог разрешить в рамках выбранного им пути развития. Во многом неспособность в разрешении возникших противоречий носила субъективный характер. Арабские лидеры к концу XX – началу XXI века поголовно стали представлять из себя классических восточных деспотов, чьей основной задачей стало сохранение власти. Это привело к стагнации развития и идеологическому тупику.
Исламская революция в Иране (1979 г.)
Выходом из него могла стать идеология, ориентирующаяся на возврат к традиционным ценностям, и раз уж светские проекты не смогли решить стоящих перед ними задач, стал неизбежен ренессанс клерикальных проектов, первым из которых стал Иран. Иран воспринимался как некая флуктуация, исключение из правил, однако никто не рассматривал его как первый звонок грядущего краха. Ситуация казалась вполне стабильной, диктаторы – вечными, а потому Иран так никого ничему и не научил.
Соединенные Штаты, применив грубую силу в Ираке и Афганистане, запустили процессы распада сложившегося равновесия, но при этом практически сразу утратили контроль над ними. Декларируемая концепция «управляемого хаоса» подразумевает, что целью США является сам хаос, и такое положение дел их вполне устраивает. Однако подобное утверждение не выглядит достоверным: в любом хаосе всегда происходит зарождение упорядочивающих начал, и отсутствие контроля над ситуацией означает лишь то, что «хаотизаторы» своими руками создают своих новых противников, причем всегда есть вероятность того, что эти новые противники будут гораздо серьезнее предыдущих.
Скорее, речь идет именно об утрате контроля, и если взглянуть на практику действий США в оккупированных ими регионах и странах, а также в тех странах, которые оказались ими разрушены, всегда можно увидеть, что любые попытки американцев связаны с навязыванием чуждых оккупированному региону или стране стандартов и моделей, которые и оказываются нежизнеспособными.
Внешне ситуация выглядит вполне управляемой, однако любой кризис демонстрирует полную нежизнеспособность внедренных чуждых моделей управления. Ирак – не исключение. Навязанная извне демократия разрушила существующие механизмы согласования интересов и подменила их грубой силой. Принцип Ле-Шателье, работающий в динамических средах, сработал и здесь – система отказалась сохранять устойчивость и попыталась вернуться в исходное состояние. Когда этого не получилось, возник проект ИГИЛ, который предложил принципиально иной выход из сложившего положения – раз нельзя сосуществовать трем общинам Ирака, соблюдая правила общей жизни на его территории, значит, нужно закрыть Ирак как проект, и на его месте создать отдельные государства, в которых все общины страны попросту «разойдутся» в разные стороны и начнут жить по-отдельности.
