Иггинс и К° - [29]

– Дело идет о его жизни, – заметил я. – Значит, причина очень серьезная. Жак Данблез – человек с сильным характером, но он прекрасно знает, что ни один суд в мире не оправдает его, раз налицо неопровержимая улика – его браунинг, найденный возле убитого.

– Да, – согласился Иггинс. – Из его револьвера выпущены три пули, и эти пули извлечены из тела де Лиманду. Капитан убит из браунинга Жака Данблеза.

– А вы сомневались? – спросил Дальтон.

– Я сомневаюсь во всем, если у меня нет доказательств. Можно, например, предположить, что браунинг убийца подкинул намеренно, желая навлечь подозрения на Данблеза, и Жиру на это клюнул.

– Господин Иггинс, вы упомянули о версиях, – напомнил Дальтон.

– Сейчас это бесполезно. Займемся фактами. Во-первых, актриса Жаклин Дюбуа.

– Вы думаете?..

– Быть может.

– А еще?

– Часы.

– Верно! – обрадовался Поль. – Нужно узнать, что обозначает уравнение Х=Жиль=М.С.= 27002.

– Хорошо бы выяснить, чему равняется X, – вслух подумал Иггинс.

Дальтон поднялся и подошел к книжному шкафу. Он вытащил толстый том, что-то достал оттуда, поставил книгу на место и вернулся, держа в руках часы.

– Профессионалу нужно минут двадцать на то, чтобы открыть мой сейф, – сказал Поль, заметив мой недоуменный взгляд. – А чтобы произвести основательный обыск по всем правилам науки, требуется часа два. Поэтому я и придумал этот тайник.

– И все же я посоветовал бы вам спрятать часы получше, – проворчал Иггинс. – Ведь к вам может заявиться полиция. А ей не будет жалко потратить на обыск и два, и четыре часа. Что будет тогда, вы подумали?

– Неужели, по-вашему, эта надпись на часах имеет какой-нибудь смысл? – изумился Дальтон.

– Не исключено.

Я повертел в руках часы. Изящная вещица, во времена Второй империи такие часы могла носить любая богатая дама.

– Мы должны прочитать это уравнение, – сказал Иггинс.

– Да, но как?

– Может быть два варианта: Х=Жиль, и Х=М.С, и Х=27002 либо Х=Жиль, или Х=М.С, или Х=27002. В первом случае владелец часов заметил себе, что подозреваемый им – то же лицо, что известный ему Жиль, М. С. и 27002, или что подозреваемое им лицо связано с данными указаниями. Второй случай обозначает сомнение, психологическую проверку, даже следствие: а не есть ли X – Жиль, а может, он 27002?

– Да, из того, что владелец часов столько занимался неизвестным, из того, что он свои соображения нацарапал на часах в виде уравнения и сам в конце концов был убит каким-то неизвестным, следует почти с полной очевидностью, что убийца и есть X, – сказал Поль.

– Позволь, – вмешался я, – ведь ничто не доказывает, что часы принадлежали капитану.

– К счастью, на пакете стоит почтовый штемпель Рэнси. В Париже на установление отправителя потребовалась бы неделя. Я еще вчера все узнал. Одиннадцать дней назад к часовщику Понти пришел сам капитан и попросил починить часы. Они договорились, что Понти пришлет их по почте. Но что самое интересное – часовщик не обнаружил никакой поломки.

– Да, странно. А зачем де Лиманду старинные женские часы?

– Очевидно, он собирался подарить их невесте. Если часы не куплены у антиквара, а принадлежат семье де Лиманду, в роду капитана мы, возможно, найдем лицо с инициалами Д. Н.

– Поищем, – кивнул Дальтон.

– Знаем мы что-нибудь о Жиле? – спросил я. – Ничего, – ответил Поль.

– А о 27002?

– Тоже ничего.

– Это может быть номер кредитного билета, текущего счета, абонемента и так далее, – предположил Иггинс. – Я приказал проверить то, что можно, но агенты пока ничего не обнаружили. М. С. – скорее всего, инициалы, истинные или вымышленные, но как за них зацепиться?

– Тогда, может быть, Жиль?..

– Надо попробовать. Жиль – имя или прозвище. Мы можем не знать, кто такой Жиль, но у нас должно хватить ума на то, чтобы найти его. Но нужно наораться терпения. Вы когда-нибудь охотились? – спросил меня Иггинс. – Так вот, представьте себе, что сидите в засаде и ждете, когда появится дичь.

– Значит, вы предлагаете ждать?

– Да. Жиль должен появиться, должен рано или поздно выдать себя.

– А до тех пор? – обескураженно осведомился я. Дальтон улыбнулся.

– У нас есть еще одна ниточка…

– Да, – кивнул Иггинс, выколачивая трубку. – Жак Данблез в скверном положении. Может случиться, что он потеряет голову, прежде чем что-нибудь будет доказано. Но пока есть хоть капля надежды помочь ему, нужно обратиться к Жаклин Дюбуа.

– Но почему вы сразу не обратились к ней?

– Жаклин Дюбуа чуть с ума не сошла от страха, когда узнала об аресте Жака Данблеза, – сказал Дальтон. – Она очень боится, что ее имя будет скомпрометировано, и мечтает только об одном: чтобы ее оставили в покое. Обратись мы к ней сразу, эта женщина ничего бы нам не сказала.

– И вот еще что, – добавил Иггинс. – Три месяца назад Жаклин Дюбуа порвала с Жаком Данблезом. Тогда он отослал ей ее письма и фотографии. Почему они расстались, я не знаю.

– Потому что Данблез полюбил мадемуазель де Шан.

– Возможно. После разрыва она сошлась с неким Ривейро Бодальво, румыном, довольно подозрительной личностью.

– И?..

– И Жаклин Дюбуа вовсе не хочет, чтобы ее жизнь стала предметом пересудов. Если бы она нас плохо приняла, не беда. Но если бы она обманула нас – было бы куда хуже.