Иерусалим, Хайфа — и далее везде. Записки профессора психиатрии - [16]

Первое лето

Пролетели шесть месяцев первого года жизни в Израиле. Наши сыновья адаптировались успешно, но каждый по-своему. Игорь, узнав, что назван по первой букве в честь дедушки Израила (отца Гали), по своей инициативе пошел в МВД и поменял себе имя на Исраэль (дома мы его звали Изя)[27]. Он три месяца учил иврит в другом ульпане, затем пошел в школу, молча переживая свои психологические трудности. Изя много часов возлежал на диване напротив ТВ и смотрел мультики на иврите, «схватил» язык и овладел им, как родным! Таким же образом он выучил и английский. Эдик тоже не окончил ульпан, подрабатывал где только мог и, по своей инициативе, призвался в армию. Там он обучал офицеров компьютерной грамоте.

Труднее всех было Галине: иврит давался ей с трудом, и ей предстояло сдавать экзамен на врачебную лицензию. Она самоотверженно готовилась, но экзамен никак «не сдавался» — ей не хватало пары баллов. Галя очень переживала, и мы с ней. Много лет спустя я узнал, что все дело было в профсоюзе врачей страны. Приезд тысяч врачей-репатриантов породил среди местных врачей серьезные опасения из-за будущей конкуренции, и как следствие был введен трудный экзамен на лицензию, которого не было в 80-е годы. Поэтому около половины бывших советских врачей — репатриантов 90-х годов не смогли сдать экзамен на лицензию.

Галина решила реализовать свой диплом акушерки, став здесь медсестрой. Для этого она пошла на курсы медсестер, где местные медсестры враждебно относились к бывшим врачам, переходящим в медсестры. Им ставили палки в колеса где только могли, а возможности у них были безграничны. Галина пробилась в медсестры с большим трудом.

Покупка авто

Мой любимый герой Остап Бендер утверждал, что «машина не роскошь, а средство передвижения». И он был абсолютно прав. Для покупки машины нам надо было прежде всего выбрать модель. Когда приятели сказали нам, что выбор модели — это трудная задача, мы не поверили и даже посмеялись. Мы с сыновьями принялись знакомиться с рынком автомобилей, переходя от магазина к магазину. Благо, что эти магазины сконцентрированы в промышленной зоне. В каждом магазине выставлены от четырех до семи новеньких машин с разными характеристиками и, естественно, ценами. После третьего магазина нам стало грустно, глаза и желания разбегались. Я уже не говорю о разных предпочтениях и расхождениях между мной и сыновьями. Вспомнилось предупреждение приятелей на этот счет! Когда же наши желания совпали, выбранной машиной оказался «Дайхатсу Апплауз», модель 1990 года, белого цвета. Первую машину репатрианту продавали с большой скидкой, но даже тогда у меня не хватало денег. Чтобы оформить кредит, нужны гаранты и ссуда. Я обратился в банк, и русскоговорящий клерк заполнил бланк-просьбу на небольшой кредит в 5000 шекелей. Бланк я подписал, но деньги в кредит брать не стал.

Забегая вперед, скажу, что клерк оказался проходимцем. Он оформил на неполученную ссуду банковский залог на машину. Это выяснилось пять лет спустя, когда я решил продать машину. Отдел автотранспорта Министерства внутренних дел потребовал освободить машину от залога в банке, где никакого залога не было. Я пригрозил им обоим опубликовать эту историю, и они нашли бюрократическое решение, а машина перешла к новому владельцу.

Ссуду я не взял «по вине» наших друзей Дана и Сузи Девис, которые ссудили нам недостающие деньги, и мы смогли заказать вожделенный автомобиль. Не прошло и месяца, как мне позвонил Эдик и сказал, что он едет домой на новой машине! Я вышел во двор и через 10 минут увидел довольного сына и белый «Дайхатсу Апплауз». Коробка передач была автоматической. Эдик рассказал, как ею пользоваться. Езда на машине была для меня чистым блаженством. Занятые деньги мы с благодарностью вернули Девисам через год. Выбор машины оказался удачным.

К сожалению, через четыре года арабы подожгли все машины на стоянке в нашем дворе. Это случилось ночью. Некоторые машины сгорели полностью, но моя подлежала ремонту. Оплатило ремонт государство. Из ремонта машина вернулась как новая, но с потерей стоимости. Через год я продал «Дайхатсу Апплауз» и купил другую машину — «Крайслер Неон» (Chrysler Neon), с которой не расставался почти 10 лет.

«Русские» пришли

В 1989 году мы покидали СССР, прощаясь с «первой жизнью» навсегда и со всем, что в ней было, — тоже навсегда. В 90-е годы ситуация в России изменилась и покидающие страну люди «врагами народа» уже не считались. С приездом большого числа граждан из бывшего СССР появились русскоязычные газеты и партии, радиостанция и девятый телеканал ТВ, продуктовые и книжные магазины. «Русские» партии я не поддерживаю, газеты не читаю, радио не слушаю и ТВ не смотрю: они для тех, кто, живя в Израиле, головой и сердцем остался там, в России или в бывших Республиках. Это сложная проблема самоидентификации.

Социализм, который процветал в Израиле еще 30 лет тому назад, лишился человеческой поддержки благодаря «Большой алии», состоявшей из людей, насытившихся им по горло. Став все более рыночной, экономика страны получила такой сильный импульс от знаний, опыта и активности бывших советских граждан, что до сих пор показывает устойчивый рост. Хотя «стеклянный потолок», безусловно, существует, но он вполне проницаем