«Иду на красный свет!» - [135]

В это время, полное взрывчатого напряжения, существуют два мира: капитализм, потерпевший поражение с интервенцией в России, но имеющий еще достаточно сил, чтобы подавлять революционные очаги в остальных странах, и мир пролетарского интернационализма, приступающий после ликвидации контрреволюции к гигантскому социалистическому строительству.

И в нашей стране буржуазно-демократический строй пытается упрочить свою систему. За счет трудового народа, а в общегосударственном масштабе — прежде всего за счет Словакии. Если в чешских землях для трудящихся наступают тяжелые времена, вдвое тяжелее становится в Словакии. Если в Чехии и Моравии растут ряды безработных, во много раз больше растут они в Словакии, где эмиграция, особенно из нищих краев, таких, как Орава и Горегрон, достигает угрожающих размеров. Одновременно с этим «освобожденная Словакия» превращается в мишень идеологического нажима, направленного против самого существования словацкой национальной общности, когда ставится под сомнение даже словацкий язык. Идеология «чехословакизма» вырождается в свою противоположность. Она вызывает волны национализма и укрепляет таким образом консервативные и реакционные силы обнищавшей Словакии. Она содействует глинковскому клерикальному автономизму, к которому, как к спасению под влиянием священников, устремляются массы обманутой словацкой бедноты. Но среди рабочего и сельского пролетариата все большее влияние приобретает коммунистическая партия. Одновременно усиливается террор; для «лечения» нищеты режим прибегает к жандармским карабинам и судебным исполнителям. Эта хваленая демократия сажает в тюрьму крестьянина, задолжавшего государству 100 крон, но с пониманием относится к кобургским магнатам, которые задолжали республике налогов на 51 миллион крон{305}.

В эти годы никто из представителей молодого художественного поколения не замыкается лишь в рамках собственного творчества. Следуя примеру Максима Горького, Ромена Роллана, Анри Барбюса, С. К. Неймана и Иржи Волькера, они не проводят границу между политикой и культурой, своей художественной активностью. Они находятся на переднем крае борьбы и разрастающихся политических боев за социальное освобождение человека, за истинную свободу без эксплуатации, за развитие искусства, за прогресс и мир. Это убеждение открывает путь в ряды коммунистической партии таким художникам, как Мария Майерова, Йозеф Гора, Владислав Ванчура, Витезслав Незвал, Ян Поничан, Франя Краль и другим, Новомеский также становится убежденным коммунистом.

Он входит в состав редакции словацкой «Правды», работает там рядом с Клементом Готвальдом, потом мы встречаемся с ним как с редактором газет «Руде право», «Гало-новины», «Словенски звести» и, наконец, журналов «Творба» и «Дав». Он вскоре становится одним из самых блестящих журналистов революционной рабочей печати. Каждой своей статьей, острым находчивым, боевым пером, ярой непримиримостью, партийностью, глубокой образованностью, кругозором и способностью определить самые жгучие вопросы времени он являет собой выдающегося, политически глубоко серьезного журналиста из породы Гавличека и Фучика. Бесспорно, он многое заимствовал у таких деятелей, какими были Готвальд, Горький, Ольбрахт, Роллан, Киш и Эренбург, у которых он учился проникаться человеческими судьбами, как своей собственной, обращать внимание на самые важные жизненные явления, наболевшие проблемы трудящихся, актуальные политические процессы, как у себя на родине, так и за границей. Он принадлежит к числу журналистов, которые не дают себе отдыха, которые беспрестанно находятся в состоянии готовности, которым совесть не дает покоя. Он должен постоянно быть в борьбе. Слово журналиста для него — оружие, с ним он воюет за правду жизни, превращая его в революционную силу.

Чуткий читатель поймет, что́ за журналист был Новомеский и из данного сборника статей, которые, однако, далеко не полно передают ту высокую политическую активность автора, наполненную пылающим гневом против фашизма, ограниченности людаков, «чехословакизма» и фактов национализма, против тупости и произвола. Всегда и при всех обстоятельствах он мужественно защищает позиции социализма. Это вновь подтверждает одна из его статей недавнего времени, когда котировались самые утонченные интриги и усилия контрреволюции, направленной на ликвидацию социалистического строя в наших землях.

К сожалению, входящие в сборник статьи не расскажут о каждодневной будничной журналистской работе, читатель никогда не узнает, сколько в нее вкладывается творческой энергии, без которой в газетах, борющихся за новый облик мира, вряд ли была бы та зажигательная сила, как тогда, когда в газетах «Руде право» или «Словенски звести» сидел за журналистским столом Ладислав Новомеский.

В связи с неутомимой, буквально лихорадочной журналистской активностью, которой Ладислав Новомеский дополнял своего ближайшего друга и сторонника Владимира Клементиса, кое-кто из читателей, кому известно основное поэтическое творчество Новомеского, может задать знакомый вопрос, высказанный в связи с именем Владимира Маяковского: не наступил ли и он на горло собственной песне, когда занялся политикой и журналистикой, когда с юных лет взвалил на свои плечи более того, что было бы достаточно, чтобы человека причислить к ряду замечательных личностей.