Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации - [41]

Пионеры не бросались слепо в полную неизвестность. На деле они следовали проторенными к 1000 году коммерческими путями. Одна дорога вела из немецкого Магдебурга через Розен и Калиш, а другая из Регенсбурга через богемские Прагу и Брюнн и польский Краков. Они соединялись в Червоной Руси, в Пшемысле, и направлялись далее во Львов, а потом снова разделялись, одна ветвь протягивалась на северо-восток к Киеву, а другая на юго-восток на Винницу и в украинские степи. На протяжении столетий по этим дорогам ездили еврейские торговцы-рахдониты (их название происходит от персидского слова, означающего обмен), о которых в IX веке писал Ибн Хордадбех, начальник почты багдадского халифа:

Эти купцы говорят по-арабски, по-персидски, на языках Римской империи, франкском, испанском и славянском. Они путешетвуют с запада на восток, иногда по суше, иногда по морю. С запада они везут евнухов, рабов женского и мужского пола, шелковые ткани, разные меха и мечи. <…> На обратном пути <…> они везут мускус, алоэ, камфару, корицу и другие товары стран Востока[83].

Их потомки, работорговцы-евреи, называвшиеся олхей Русия («путешественники на Русь»), усердно занимались торговлей – на наш взгляд неприятной, но тогда принимавшейся как данность и Церковью, и Синагогой, – через славянские земли. До наших цивилизованных времен дошли истории о свободе и возможностях, существовавших в неразвитом славянском мире, о шансах нажить состояние при помощи ремесел, неизвестных крестьянам диких мест, не говоря уже о возможностях развития оптовой торговли и торговых сетей между городами и их аграрными пригородами.

Массовая перевозка товаров через сельскую местность в период раннего Средневековья была очень опасной. Правящие классы, как это вскоре обнаружили поселенцы, могли производить большое количество избыточной продукции, но не имели возможностей доставлять ее на рынок или обменивать на другие товары. Во времена, когда урожаи были нестабильны и подвержены капризам погоды, избыток и недостаток шли рука об руку. Например, в Нормандии за 1180 год цена на пшеницу упала до 1 ливра в Норранкуре, где рынок был перенасыщен, тогда как всего в нескольких милях оттуда, в Мортене, был неурожай и стоимость пшеницы составила 10 ливров, а на соседнем полуострове Котантен, жители которого голодали, доходила до 16 ливров[84]. Это касалось даже развитых западных королевств, где сохранились мощеные римские дороги, но в большей мере– диких и бездорожных восточных территорий, где огромные просторы невозделанной земли отчаянно нуждались в капиталовложениях.

Подведем итоги. Начиная с XI века неразвитая Восточная Европа выглядела для потенциальных мигрантов привлекательной как голдене медине, «золотая страна», – точно так же, как США выглядели для говорящих на идише жителей Восточной Европы в 1880-е годы: открытая всем территория, где радушно принимали евреев – как и всех остальных, где риск был велик, но велики были и возможные доходы. К XV веку евреи, говорившие как по-немецки, так и по-славянски, составляли процветающую, богатую идишскую цивилизацию, простиравшуюся по всей Восточной Европе, и неудивительно, что ее регенсбургский представитель Самуил Белассар превратил свой дом в «картину роскоши и великолепия», впечатлившую посетившего его ученого-христианина.

Все это, впрочем, по большей части лишь гипотеза. Истинные детали воссоединения двух ветвей европейского еврейства покрыты мраком истории. Нам остро не хватает реальных свидетельств. Но неожиданно, как бы в ответ, свидетельство появляется буквально из-под земли – и оно существенно, поскольку как нельзя лучше показывает важную роль евреев, иммигрантов с запада, в формировании государств на востоке.

В Великой Польше, недалеко от нынешнего курортного города Влоцлавека, где на северо-западе от Варшавы река Висла пересекает польский озерный край и где, согласно старинной записи, сады привлекают посетителей качелями и музыкой шарманок, археологи нашли первое убедительное доказательство еврейского присутствия: монеты XII и начала XIII века, выпущенные в царствование королей Мешко III Старого, Казимира II Справедливого, Болеслава Кудрявого и Лешека Белого. Это серебряные чешуйки, не поврежденные длительным пребыванием под землей, несмотря на свою тонкость: рисунок, отштампованный на одной стороне, виден с другой. На них нанесены надписи еврейскими буквами; на одних указано имя чеканщика, на других – еврейское благословение правителю, например: Брохо Мишко крол полски («Благословение на Мешко, короля польского»).

Что мы можем понять благодаря этим артефактам, упрямо хранящим молчание, покоясь на бархатных подушках под стеклом музейных витрин? Прежде чем вообразить себе чеканщика-еврея в ермолке и молитвенном покрывале, трудящегося над прессом для чеканки монет, остановимся и вспомним, что эти монеты были очень просты в изготовлении – если было сырье. Серебряная заготовка нужного размера помещается на круглое металлическое основание, сверху кладется пуансон с обратным рисунком, несколько сильных ударов молотком – и монета готова. Гравированные металлические штампы с еврейскими буквами, вероятно, заказывались у ремесленников из далеких земель, например из египетского Каира или испанской Кордовы. Но часть монет сохранила имена изготовителей, и по крайней мере некоторые из этих достойных людей, например Иосиф из Калиша, являются местными жителями, а не иноземцами.