Идиоты - [41]

А в Группе становится все интереснее. В последнее время там говорили не столько мы, сколько сам Палыч.

Вам мало человеческой любви, говорил Мастер, потому что вам нужна любовь Бога. Вы сможете насытиться только ею.

«Иисус любит тебя» — сказка для идиотов. Никто не может по-настоящему ощутить Его любовь. По крайней мере, на Земле.

Если взять священные книги всех религий и посмотреть на даты разговоров Бога с людьми, можно вычислить точку на небе, откуда Он говорил. С точностью до звезды.

Бог далеко от нас, сказал Мастер, но я знаю, как до него добраться.

Все это было настолько дико, что мы, не задавая вопросов, послушно отправились смотреть построенный Палычем аппарат для телепортации к Богу.

Полтора часа ехали на электричке, не решаясь друг с другом заговорить. Смотрели в холодные окна и, встретившись взглядом с чужим отражением, поспешно отводили глаза.

По вагонам носили чудодейственные средства на все случаи жизни и сборники кроссвордов, если придется разгадывать загадки после смерти. «Торговцы чудесами и тайнами», — вполголоса сказал телеведущий. Учительница Вера купила книжку сканвордов и, положив ее на колени, за всю дорогу ни разу не раскрыла.

Потом долго плутали по дачному поселку. Был конец сентября, и воздух весь состоял из мелкого дождя и дыма. Давно стемнело, и, чтобы не ступить в лужу, мы шли след в след за Мастером, растянувшись колонной.

Аппарат хранился в огромном сарае, занимавшем половину участка. Это оказался правильный металлический куб с гранью метров в пять, стоявший на высоком постаменте. В одной из непропорционально толстых стен куба была дверь с небольшим квадратным окном. Сквозь стекло виднелся круг, нарисованный на полу, ровно посередине, красной краской. В центре круга стоял столбик с кнопкой наверху.

Четырнадцатого октября, сказал Мастер. Четырнадцатого октября Бог окажется на одной линии с этой точкой. В этот день мы будем заходить по одному в Ковчег, нажимать на кнопку и переноситься к Нему. Вечная и абсолютная любовь — то, что вы искали всю жизнь.

На обратном пути мы с актрисой и политиком поймали машину.

Через два дня, когда я закончил работу и выключил компьютер, в дверь позвонили. Я посмотрел в глазок и увидел Лену. Было глупо делать вид, будто меня нет дома: она наверняка видела свет в окнах и слышала шаги наверху. Я открыл.

Лена смотрела на меня, как, наверное, смотрят дети перед смертью. Еще верящие в чудо, но уже готовые к боли и оттого больше не бессмертные. Разбитые коленки — грехопадение. Если Лена и приготовила какую-то речь, то поняла, что она не имеет смысла. Все было ясно. Храбрая девушка.

В коридоре пахло соседским ремонтом. Белые следы уходили вдаль.

Я не думал, что все случится так быстро. Я молчал, пытаясь вспомнить слова, которые говорил в таких случаях. На мгновение мне пришла в голову мысль сделать вид, будто не понял, зачем она пришла. Мы стояли в дверях несколько секунд. Потом Лена повернулась и пошла к лестнице. Одновременно судорожно вздохнул вызванный кем-то лифт. Мне показалось, что ей хотелось меня ударить. Хотя это, наверное, мне хотелось, чтобы Лена меня ударила. Я ее не окликнул.

Вы ошиблись, сказал я Палычу, когда мы остались одни. Он запер дверь детского сада и сел на звякнувшие креплениями качели. Я встал перед ним. Палыч начал раскачивался взад и вперед, притормаживая ногой о мокрый песок. Мне пришлось сделать шаг назад, и я перестал видеть его лицо. Нам не нужна любовь Бога, сказал я. Мы ищем любви только потому, что сами не умеем любить. Все зря. Группа, Ковчег — все зря.

Конечно, вы не умеете любить, сказал он и слез с качелей. Теперь Мастер стоял почти вплотную, задрав ко мне голову, но я стеснялся отодвинуться. Только тот, кто не любит людей, может полюбить Бога, сказал он. Мы нужны Ему не меньше, чем Он нужен нам. Первородный грех — это открытие, что можно любить не Бога, а человека. «Устыдились наготы своей»? Ерунда: не наготы они устыдились, а человечности. Какое это было сладкое и стыдное открытие: что можно любить человека с этими его пальчиками, и хрящиками, и складочками. С волосками и скользкой, как выводок маслят, изнанкой.

Но оказалось, мы не можем одновременно любить и Бога, и людей. Что-то ломается в душе, стоит тебе полюбить человека, и ее уже не вернуть к Богу. Пришлось выбирать, и мы выбрали людей, так непристойно похожих на нас самих. Любовь к человеку — всегда немножко инцест.

Бога мы больше не любили. Остались лишь уважение и страх. И тогда пришел Иисус, чтобы объяснить, как одновременно любить Бога и человека. Сына Божьего и Сына Человечьего. Анемичного, кадыкастого, плачущего на кресте бомжа и Спасителя, давшего людям второй шанс.

Он объяснил, но мы не поняли. Все осталось по-прежнему. Даже лучшие из священников делают вид, что выбрали Бога, но на самом деле любят только людей.

Поэтому я нашел вас, не любящих никого на Земле. Только вы можете дать Богу всю любовь, которую он заслуживает.

Я не хочу в космос, закричал я. Я хочу любить. Земных женщин, усталых и пахнущих. Вместе с которыми можно плакать и есть. Зачем Богу те, кто не умеет любить?