Иди и не греши - [34]

— Самый жуткий там был Пак, — сказала Женя. — Я убью его, Додик. Если я его не убью, я не смогу жить…

— Хорошо, хорошо, — сказал Додик. — Мы подумаем об этом. Пока же ты должна лежать и выздоравливать. Я сам займусь нашими делами.

Женя кивнула и снова заплакала.

— Это было так страшно, — простонала она.

Додик присел рядом и начал гладить ее по голове.

Утром Федя Брэк лежал в горячей ванне и попивал холодное пиво. Это странное сочетание доставляло ему немалое наслаждение, и он сладко постанывал после каждого глотка, самозабвенно щурясь при этом.

Раскрылась дверь, и вошел Пак, веселый, бодрый и жизнерадостный. Он вчера расслабился на всю катушку, это Федя помнил, потому и сиял, как блин.

— Живой? — посмеиваясь, спросил Пак.

— Пока еще поскрипываю, — сказал Федя сипло. — Что там?

— Зря время не терял, — сказал Пак. — Кое-что есть.

— Ну не тяни, Паша, — сказал жалобно Федя. — Сам знаешь, у меня башка раскалывается… Чего я вчера так нажрался, а?

— Очень хотел, значит, — улыбнулся Пак. — Ты помнишь, как мы тут бабу трахали?..

— Я? — удивился Федя. — А что за баба?

Пак плотоядно хмыкнул.

— Ничего особенного, плоскозадая и без сисек, — сказал он. — Но орала, будто под паровоз попала…

Федя посмотрел на него с сомнением.

— Ты ее не прикончил ли часом?

— Жива, — махнул рукой Пак. — Я ее в женский туалет унес, там бросил. Но, молодец баба, дергалась что надо.

— Ну и ладно, если жива, — сказал Федя, успокаиваясь. — Тебя же, суку, до баб пускать нельзя, ты же звереешь… Что узнал?

Пак цыкнул зубами.

— Ее засекли в отеле «Плаза», в двух кварталах отсюда.

— Кого, ее?

— Изольду. Ну, ты ее знаешь… В «Плазе», как выяснилось, она была с подружкой, которая по всем данным и есть наша Анастасия.

— Они там?

— Они искали какую-то тетку из узбекской культурной делегации, — сказал Пак. — Так вот, делегация эта сегодня рано утром выехала.

— Куда?

— В Анкару, к самолету. Они возвращаются в Ташкент.

— Во, падлы, — сказал Федя и отпил еще глоток пива. — Теперь нам в Ташкент надо катить, что ли?

— А что, не хочется? — спросил Пак, насмешливо за ним наблюдая.

— Чтоб они сдохли, — сказал Федя. — Я и не думал, что это дело займет столько времени. Теперь еще в Ташкент…

— Не торопись, — сказал Пак добродушно. — В Ташкенте у меня дядя живет. Я ему звякну, он проконтролирует прибытие… В Ташкент можем и завтра, да?

Раздался стук в дверь, и Пак насторожился.

— Кто там еще? — пробормотал он.

— Девка твоя, — хмыкнул Федя. — Еще хочет… Открывай, ладно!..

Пак пошел открывать, а Федя допил пиво, отбросил в сторону банку и стал подниматься. Надел махровый халат и вышел.

Там, в комнате, стоял бледный Миша Дадиани и заплетающимся языком говорил:

— Я утром спохватился только, открываю, а он уже синий…

— Кто синий? — спросил Миша, присаживаясь в кресло и закуривая.

— Венечка! — воскликнул Миша. — Вы же его повязали и забыли!.. Он там задохнулся, в шкафу!.. Совсем!..

Федя затянулся, выпустил струю дыма, стряхнул пепел.

— Так, — сказал он. — Так тебе еще и мокруха светит, Миша!..

— Я-то тут при чем? — вскричал Миша. — Я же его не вязал, в шкаф не совал!..

— А кто совал? — вкрадчиво спросил Федя.

Миша притих.

— Сам знаешь, кто, — буркнул он.

— Так ты чего, настучать на нас хочешь? — ласково спросил Федя. — На лучших друзей, да?

— Я не собираюсь на вас стучать, — сказал Миша. — Я только прошу помочь. Сунем его в автобус и выбросим где-нибудь в горах.

Федя снова медленно затянулся.

— Тебе бы, сука, яйца оторвать надо за то, что ты бабу упустил, — выругался он. — Но я тебя прощаю. Педика своего сам хорони, как знаешь, а мы сваливаем. Пак, ищи такси!

— Понял, — сказал Пак и вышел.

— А я как же?

Федя посмотрел на него холодно.

— А как хочешь, — отрезал он.

Женя лежала на кровати, спала и изредка вздрагивала во сне. Додик устроился у окошка с биноклем и наблюдал за центральным входом. Не то, чтобы он чего-то там ждал, просто надо было что-то делать, вот он и сел наблюдать. Выходили и входили люди, подъезжали и отъезжали машины, и ничего заслуживающего внимания решительно не происходило. Додик закурил, расслабился и подумал о том, что если Жене все же придется прятаться от гнева Маэстро в дальних странах, то и ему в этом бегстве найдется уютное место.

Вдруг он увидел внизу знакомую фигуру и быстро вскинул бинокль. Так и оказалось, внизу появился Пак. Вместе с ним вышел один из рассыльных гостиницы, и кореец тому чего-то втолковывал, куда-то указывая пальцем. Рассыльный кивнул, взял предложенные деньги, поклонился и пошел вниз по ступеням. Пак же вернулся в гостиницу.

Додик приподнялся, для того, чтобы проследить, куда направился рассыльный, и увидел, что тот шагает к стоянке такси. Отмахнулся от одного таксиста, прошел мимо другого и подошел к зеленому «Мерседесу». Поговорил с водителем, указывая ему рукой в сторону центрального входа, и тот сразу завел двигатель.

— Йе мое, — проговорил Додик озадаченно. — Они же сваливают!..

Он растерянно огляделся, бросил взгляд на спящую Женю, помялся, но все же решился ее побеспокоить.

— Дженни! — принялся он ее теребить. — Дженни, крошка!.. Они сваливают!..

Женя сначала что-то жалобно простонала, потом проснулась, огляделась и проговорила осипшим голосом: