Идеалы «Дня» по «Современной Летописи» - [3]

Любопытнее всего то, что для этих либералов бюрократия начинается, по-видимому, уже в позднейшее время, именно с освобождения крестьян и наделения их землею! «Славнейшее доселе время русской исторической жизни» автор статьи «Современной Летописи» видит именно в 70-летнем периоде существования дворянской грамоты – ни больше, ни меньше. В чем же полагает он эту славу, которой, по его мнению, ничего подобного не представляют остальные 930 лет исторического бытия России? В успехах русского оружия, с одной стороны, в бесправности, в безгласности, в крепостном рабстве десятков миллионов народа – с другой? Или в доблестных деяниях того сословия, которому дан был этот «великолепный памятник» законодательства, о нем же с такою любовью говорит автор? Но в чем же выразились эти доблестные деяния, – кроме известной патриотической готовности жертвовать жизнью и достоянием за государство, ввиду внешней опасности, и отдать даже десятого человека из крепостных крестьян в рекруты? Как воспользовалось это сословие великолепным памятником законодательства, чтобы ослаблять вторжение бюрократического начала в жизнь и положить преграды стремлению иностранцев обезнародить, очужеземить русское общество, нравственно и духовно, лишить его нравственной и духовной связи с народностью, одним словом, отнять у него то, в чем только и заключается органическая единственная жизненная самостоятельная сила? Не они ли сами усердно изменяли своей народности, не они ли отрекались от народных начал? Мечтая о политической свободе в западной форме, не они ли искали возможности подавить бытовую свободу народа? Ораторствуя о правах личности, не они ли постоянно посягали на личность народную? Кто посильно стоял за народность, за права жизни, за самостоятельность народного развития, следовательно, за права и свободу народной личности, за органический принцип против бюрократического механизма? Кто, как не так называемые славянофилы! Кто стоял на противоположной стороне? Кто, как не они – поклонники Петровского переворота и великолепных памятников законодательства Екатерины, либералы то ж, по иноземному образцу! Кто, наконец, принял самое деятельное участие в освобождении 20 миллионов крестьян, когда оно было предпринято правительством, горячо отстаивал и отстаивает, в литературе, наделение крестьян землею? Кто же, как не те же славянофилы? Мы не хотим этим сказать, что противники наши не сочувствовали прекращению крепостного права и не принимали в этом деле, с своей стороны, искреннего и деятельного участия, но что наделение крестьян землею не пользуется их полным сочувствием – это не подлежит сомнению. Оно-то и составляет главный повод к их жалобам на бюрократию (вот когда спохватились!). Что же предлагают они, какое именно средство для того, чтобы поразить бюрократию в самое сердце?.. Обезземелить крестьян и разрушить сельскую поземельную общину, то есть подорвать окончательно всякую живую упорную силу в народе, последнее убежище его органической крепости, – все, что в нем есть способного сопротивляться их – из чужой жизни заимствованным нововведениям, все, в чем еще хранится народная самость, и обратить народ в tabula rasa, в такой послушный материал, о котором едва ли мечтал и сам Петр Великий и который есть именно искомый идеал бюрократии. Что если б таким либералам да еще власть в руки?! Страшно и подумать о том, куда бы они привели Россию с своим либерализмом, выросшим на сочувствии к петровскому насильственному перевороту, – с либерализмом, первое слово которого: избавиться от пут органической народной жизни, еще сковывающей произвол их преобразовательных покушений, – обезземелить крестьян, разрушить поземельную общину и именно создать бессильную, бездомную, «приниженную массу», раболепствующую пред землевладельческою аристократией! Спрашиваем всякого сколько-нибудь добросовестного читателя: кто желает создать в России приниженную массу: мы ли, отстаивающие народность, права народного самостоятельного развития, народную поземельную общину и принцип наделения крестьян землею, следовательно, ратующие за силу и свободу органической жизни, – или же эти господа, под маскою либерализма и нападок на бюрократию, проповедующие обезземеление крестьян, разрушение поземельной общины и насилование народной жизни чрез введение у нас (и не иначе как бюрократическим способом) аристократии на фасон чужеземный?

Но этого мало. Если что может проложить в России путь к осуществлению тех чудовищных «идеалов», которые автор статьи, помещенной в «Современной Летописи», навязывает «Дню», так это именно теория самого автора, а также и той газеты, которой он явился сотрудником. Для выражения этих «идеалов» автор прибегает к статье газеты «Le Nord», перепечатанной в «Северной Почте» и «Русском Инвалиде» и справедливо заклеймившей эти идеалы названием «демократического царизма, который призывал бы Государя деспотически властвовать над приниженною массой». Мы никогда не стояли за «демократию» и «демократизм» в западном смысле этого слова, но всегда за «народ» и «народность». Указывая именно на то, что народность, к сожалению, сохранилась у нас только в простонародье, мы именно же и проповедовали необходимость проникнуться элементом народности – всем классам общества без различия, и восстановить расколотую теперь цельность народного организма. В русском народе нет никаких основ ни демократизма, ни аристократизма в западном смысле, то есть в смысле начал, возводимых на степень политических принципов, облекаемых государственною, принудительною властью. Он не одержим политическим властолюбием, и во столько же противны ему господство простонародных масс, во сколько чуждо ему и преобладание боярское.