Идеальный слуга - [3]

— Твоя хозяйка? — машинально уточнила я.

Он демонстративно закатил глаза.

— Хозяйка моей хозяйки.

Я поболтала соломинкой в коктейле. Платить живому русалочьему мужу, не представившись ни его хозяйке, ни самой древней навке на ее земле, было чревато куда более неприятными последствиями, нежели финансировать подпольный цех по изготовлению гомункулов. Да и кто сказал, что этот роковой красавчик действительно чего-то стоит, а не просто вышел из воды подсушить шевелюру?

В конце концов, никто же не заставляет сообщать этой Инне Мологе, зачем я переехала за полторы тысячи километров, оставив всех своих сестер в ледяных водах негостеприимной Уфимки. А устанавливать связи с местной навью все равно придется — рано или поздно. Так почему бы не воспользоваться моментом?

— Хорошо, — решилась я и отставила опустевший бокал. — Я представлюсь здешней навке. Показывай, куда идти… как тебя там?

— Итан, — с готовностью откликнулся новый знакомый и протянул руку.

— Алиса, — представилась я, чинно пожав его пальцы.

Итан расцвел широкой улыбкой.

— Алиса, — повторил он и слез со стула, тут же запихнув руки в карманы куртки. — Что ж, идем, если готова узнать, насколько глубока кроличья задница.

Я едва не поперхнулась воздухом и недоверчиво уставилась на него снизу вверх. Не то чтобы я ожидала от неизвестно кого идеальных манер или стопроцентной просвещенности, но этот поворот… да, наверное, коробил.

— Ты хотел сказать «нора», — без вопросительной интонации произнесла я, тоже спустившись со стула, и одернула юбку.

Его улыбка стала только шире.

— Если я хоть что-то понимаю в ваших навских обычаях, то ты не в норе, Алиса, — сообщил Итан, отстраненно окинув меня взглядом с ног до головы. — Ты — в заднице.

По сути, возразить было нечего. Заложные покойники не покидают место своей смерти без весомого повода унести ноги. Кроме того, я действительно должна была представиться старшей навке сразу же, как только ступила на чужую землю, и именно старшая имела право решать, останусь я здесь или нет. Не признаваться же, что цели моей поездки несколько отличаются от туристических или охотничьих?

Я фыркнула и завернулась в плащ.

Новый знакомец повел меня не к пруду, чего можно было ожидать, а к единственному в окрестностях «элитному» жилому комплексу — монструозной многоэтажке, обшитой вырвиглазными фасадными кассетами. Сразу за ней начиналось строительное гетто: вытянутые домики поменьше, бдительно уставившиеся окнами друг на друга, перемежались жидкими кустами и чахленькими газонами. Субботним вечером перфораторный гул, обязательный для недавно сданного жилья, был слышен прямо с улицы.

В этом благообразном муравейнике я бы в последнюю очередь заподозрила дом самой древней навки Соколиной Горы. Не утони я сама тридцать лет назад — забеспокоилась бы за свою жизнь.

— Что, серьезно? — скептически уточнила я, пока Итан выводил меня из-под неусыпного ока консьержки к лифтовому холлу.

Внутри все оказалось не так страшно. В лифтовом холле, вымощенном светло-серой плиткой, даже стояла пара горшков с фикусами и лакированная деревянная скамья, которая смотрелась бы куда уместнее на чьей-нибудь даче, но все равно неуловимо добавляла безликому подъезду уюта, свойственного жилому дому. В общем, если бы я своими глазами не видела метку на груди Итана, то, пожалуй, подумала бы что-нибудь не то.

— Серьезнее некуда, — хмыкнул новый знакомец и вызвал лифт.

Я покачала головой, но оставила свои комментарии при себе. В конце концов, я-то тоже не шалаш на берегу Яузы сняла, мне ли осуждать эту Инну Мологу за пристрастие к верхним этажам новостроек?

Хотя для древней навки было бы как раз нормально окопаться на набережной, если не прямо в реке. С возрастом заложные покойницы становятся практически неотделимы от своей стихии и не могут отходить далеко от места своей смерти. Я была относительно молода, и потому переезд за полторы тысячи километров дался мне относительно легко. А вот старшая из моих сестер никогда не поднималась выше талых вод Уфимки — но она и умерла в конце позапрошлого века, когда никто еще и подумать не мог, что на месте деревушки на одиннадцать дворов однажды раскинется густонаселенный спальный район.

Инна Молога вполне могла быть младше… я покосилась на голубоватое пятнышко подсветки, прыгающее вверх по кнопкам с обозначениями этажей, и невольно поежилась.

Намного младше.

Об этом говорила и массивная металлическая дверь, и совершенно сухой коврик перед ней, и солнечный свет, преспокойно проглядывающий через окошко на квартирной площадке, и кокетливая переливчатая мелодия звонка. Хозяйка квартиры, очевидно, не имела проблем ни с железом, ни с рассветами, и даже коварная музыка не могла заставить ее пуститься в пляс, позабыв обо всех делах.

Зато Итан, кажется, мог. Выглянувшая из квартиры эффектная блондинка с острым носом и пухлыми (отнюдь не от природы) губами первым делом уставилась на него — и даже приоткрыла рот.

— Инна, — как-то тепло и по-свойски кивнул ей Итан и чуть посторонился, поскольку до сих пор из-за его спины виднелась разве что тулья моей шляпки — и то в лучшем случае. — Это Алиса…