Могу поклясться, что я его никогда прежде не видел.
— Определенно. Но с кем, простите, имею честь?.. — спросил я, надеясь закончить разговор.
— Как, вы не узнаете своего доктора?
— Моего доктора зовут Леноэль[32], — ответил я, — и…
— Леноэль! — удивился человек в белом. — Ах, дорогой мой, да в своем ли вы уме?
— Пока еще да, а вот вы, похоже, уже свихнулись, — ответил я. — Так что выбирайте! — Мне казалось, я поступил вежливо, предоставляя ему выбор.
Собеседник внимательно посмотрел на меня, хмыкнул, и лицо его потемнело.
— Не нахожу, что вы очень рады нашей встрече. Ну да ладно. Довольно об этом! Я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы ваше самочувствие оставалось хорошим. Прошли времена доктора Леноэля и его ученых собратьев, всеми почитавшихся Александра, Рише, Пёлеве, Фокона… С тех пор мы ушли далеко вперед!
— А! — вырвалось у меня. — Вы ушли вперед! Значит, теперь все ваши больные выздоравливают?
— Больные! Да разве у нас есть больные, с тех пор как во Франции приняты китайские обычаи? Ведь мы теперь — все равно что в Китае.
— В Китае! Это меня не удивляет.
— Наши пациенты платят нам гонорары только в том случае, если они хорошо себя чувствуют. Как только заболевают, касса закрывается. Так что мы заинтересованы в том, чтобы они никогда не болели. А значит, никаких эпидемий больше нет или почти нет. Повсюду видишь людей с отличным здоровьем, и мы ухаживаем за ними столь же тщательно, как фермер за своим наделом. Болезни! Да ведь при новой системе они разорили бы всех докторов, а между тем наша профессия, наоборот, процветает.
— А что, у адвокатов дела обстоят так же? — улыбаясь, спросил я.
— Ну нет! Вы же хорошо понимаете, что в таком случае сразу же прекратились бы все процессы, тогда как, как бы там ни было, кое-какие легкие заболевания еще остаются… Им особенно подвержены скупцы, стремящиеся сэкономить на наших гонорарах. Посмотрим, дражайший клиент, что там с вами случилось?
— Да ничего.
— Теперь-то вы меня узнали?
— Да, — согласился я, лишь бы не возражать этому странному доктору, который, впрочем, мог почему-то быть настроен против меня.
— Я не позволю вам захворать! — воскликнул он. — Иначе вы меня разорите. А ну-ка, покажите язык!
Я покорно высунул язык, причем выражение моего лица, вероятно, было довольно жалким.
— Гм-гм! — пробурчал он, разглядывая его в лупу. — Язык обложен. Дайте-ка проверю пульс.
Я покорно протянул руку.
Доктор вытащил из кармана маленький прибор, про который мне недавно рассказывали, приложил его к моему запястью, и на заранее приготовленной бумаге появилась диаграмма. Он быстро прочитал ее — так служащий телеграфа читает депешу.
— Черт возьми! Черт возьми! — при этом негромко повторял он.
Потом вдруг вынул термометр и, прежде чем я успел ему помешать, сунул его мне в рот.
— Сорок градусов! — вскрикнул он. И страшно побледнел, назвав эту цифру. Очевидно, с его гонораром возникали сложности.
— Да что же это такое?! — Я все еще был возмущен неожиданным измерением температуры.
— Гм-гм…
— Да, знаю я такие ответы, но они плохи тем, что не слишком понятны. Хорошо! Я скажу вам, доктор, что меня беспокоит. Кажется, сегодня утром у меня крыша поехала.
— Рановато что-то, дражайший клиент, — ответил он шутливым тоном, который, несомненно, избрал, чтобы меня успокоить.
— Не смейтесь! — Я почти кричал. — Я больше никого не узнай! Даже вас, доктор! Мне кажется, что мы никогда не встречались.
— Ах, вот оно что! Ну, меня вы видите только раз в месяц, когда я захожу за своим небольшим жалованьем.
— Да нет же! И я все время спрашиваю себя, Амьен ли этот город. Не правда ли, мы ведь находимся на улице Бове?
— Да-да, дражайший пациент. Это — Амьен. Ах, если бы у нас было время подняться к основанию шпиля кафедрального собора, вы бы сразу же узнали столицу нашей Пикардии и защищающие ее форты. Вы узнали бы очаровательные долины Соммы, Авра[33], Селлы[34], затененные прекрасными деревьями, приносящими не более пяти су в год, но сохраненные в неприкосновенности великодушными властями. Вы узнали бы внешние бульвары, окружающие город зеленым кольцом, и перешагивающие через реку по двум великолепным мостам[35]. Вы узнали бы промышленные районы, быстро растущие на правом берегу Соммы, с тех пор как там разобрали цитадель. Вы узнали бы широкую магистраль, каковой является улица Турн-Куаф[36]. Вы узнали бы… Но после всего случившегося, дражайший клиент, мне трудно вам противоречить, и, если вам это доставит удовольствие, мы отправимся в Карпантра!..[37]
Я очень хорошо видел, что этот милый человек пытается не вступать со мной в пререкания, ведь сумасшедшим надо потакать.
— Доктор, — сказал я, — послушайте… Я буду покорно исполнять ваши предписания… Я не хочу красть у вас… свои деньги. Но позвольте задать вам один вопрос.
— Говорите, дражайший клиент.
— Сегодня у нас воскресенье?
— Первое воскресенье августа.
— Какого года?
— Начало безумия характеризуется именно потерей памяти, — пробормотал он. — Это, видимо, надолго.
— Какого года? — настаивал я.
— Года…
Но в тот самый момент, когда доктор собирался ответить, ему помешали какие-то громкие крики.
