Идеальное отражение - [24]

Схрон я оборудовал тут давно, вскоре после того, как появилась Обочина. Купил у одного барыги в московской локации небольшой сейф, на себе припер его сюда, закопал и замаскировал. Обнаружить его не сможет даже проводник, прошедший в дюжине шагов, а повредить хранилище некому и нечему.

Тут, в самом преддверии Барьера, биомехов мало, а пейзаж во время пульсаций почти не меняется.

– Так, и где же ты? – спросил я, спускаясь в поросший елками овражек. – Веди-веди, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг. На все стороны земли быть по-моему вели...

В нужном месте я раскопал снег, аккуратно снял подрезанный слой земли и принялся колдовать с дверцей сейфа. Пара щелчков, и она открылась, обнажив на две трети заполненные внутренности: две карточки, н-капсулы и в особом отделении – три М-фона.

Артефакты я трогать не стал, а вот карточки забрал: сегодня они пойдут в дело.

Запихав их в карман, я закрыл сейф, вернул маскировку на место и даже присыпал снежком. Глянув на него и убедившись, что все в порядке, развернулся и по дуге вернулся к Синдбаду.

– Ну, как грибочки? – спросил он.

– Увы, только галлюциногенные, – вздохнул я.

Калитка КПП открылась перед нами не сразу, точно смотрящие раздумывали – пускать нас или нет. В «предбаннике» нас встретил Васька Рупор, помятый и мрачный, откровенно не выспавшийся.

– Явился, лисья рожа? – спросил он меня. – Быстро ты что-то, а снаряги успел лишиться...

– Что значит «быстро»? – поинтересовался я. – Со вчерашнего дня у вас не был!

– Очень смешно, – Рупор посмотрел на меня укоризненно. – Час назад я тебя из этой самой калитки выпустил. Правда, ты тогда со своим рюкзаком был, при «Шторме» и всем прочем.

– Чего ты нес... – я осекся, догадка шарахнула в мой мозг с силой молнии и заставила сердце заледенеть.

Тут побывал дубль! Еще ночью он покинул Сосновый Бор и поперся на Обочину!

Но зачем? Просто так, случайно, или у него в мозгах имеются все мои воспоминания, включая разговор с двумя большеголовыми? И он считает себя мной, Лисом?

От этой мысли мне стало вообще дурно – впору в обморок падать.

– Да еще и мужика где-то отыскал незнакомого, – продолжал Васька, не подозревавший о моих душевных терзаниях. – Эй, земляк, ты о наших порядках в курсе? Знаешь, что оружие сдать придется и что на территории рынка никаких разборок, даже с кулаками?

– Знаю, – просто ответил Синдбад и протянул Рупору «карташ».

– Эй, Василий, – позвал я слабым голосом. – А когда ты меня выпускал, я себя нормально вел, как обычно? И не помнишь, во сколько он... в смысле я тут появился? Ночью?

– Ты чо, Лисяра, в «Зов Бездны» угодил? Или «Голубого огонька» насмотрелся? – Рупор заржал в голос, но, взглянув на мою физиономию, осекся. – Пришел вроде не в нашу смену, значит – до восьми утра. А когда уходил – вялый какой-то был... – Он помялся, подбирая слова. – Заторможенный, будто бы сонный. Ведь правду я говорю, Леха?

– А то, – отозвался с вышки его напарник.

– Он грибы собирал, тут, неподалеку, – сообщил Синдбад. – И после этого мы с ним встретились.

И что самое интересное – все так и было, без обмана.

– Грибы? – Глаза у Васи стали, как донышки граненых стаканов, а ухмылка едва не разорвала губищи. – Тогда ясно, тут и боевой костюм скинешь, и себя забудешь, и маму родную. Давай «калаш» свой... где только такое старье нашел? – Он поводил сканером. – Ага, чисто. А ты, земляк, генераторы не забудь заглушить, иначе неприятности будут.

И он выдал Синдбаду десяток колпачков-глушилок, что используются для того, чтобы лишать энергиков возможности пускать огонь или кидать молнии. Появись один из таких бойцов в пределах Обочины без них – его мигом выпрут взашей и больше сюда ни за что не пустят.

Синдбад напялил глушилки, а когда мы вошли на территорию Обочины, спросил негромко:

– Что это еще за история с двойником? Я же знаю, что час назад мы были далеко.

– Долго рассказывать, – я вздохнул. – Можно сказать, что из-за него я вляпался во все эти неприятности.

Башка все еще гудела, а вопросы роились в ней тучей потревоженных мух – как долго пробыл здесь дубль? Чем он занимался? Успел ли повидаться с Зарайским и Петренко?

– Надо выпить, – сказал я и содрогнулся при мысли, что дубль мог побывать и в «Пикнике», а то еще и к Старьевщику заглянуть, или вообще завалиться к матушке Жужу и заказать там оргию.

Нет, сейчас нам нужно отправиться туда, куда бы я никогда не пошел!

В пределах Обочины, помимо вотчины Кали, есть несколько заведений масштабом помельче, одно – совершенно фешенебельное, для сорящих деньгами туристов, желающих посмотреть «настоящий сталкерский бар», и штуки три – грязные и вонючие забегаловки.

Через десять минут мы сидели в одной из них, перед нами стоял пузырь водки типа «горлодер», два стакана и вскрытая банка рыбных консервов. Бармен по кличке Штука пялился на нас подозрительно, а прочие посетители, из которых я знал двоих-троих, прямо-таки излучали агрессию.

Сюда ходят только неудачники да новички, то есть те, у кого денег кот наплакал.

– Давай, – сказал Синдбад, разливая водку по стаканам. – Тебе надо, я вижу.