Идеальное место - [2]

— Эй, приятель, у меня не занято, — услышал Гордей низкий уверенный и даже несколько властный голос, прозвучавший из полутьмы небольшого закутка, — если не против, присаживайся.

— Спасибо большое, — дружелюбно улыбнулся Редькин, осторожно двигаясь на звук, — всегда приятно встретить соотечественника!

Глаза молодого туриста ещё не совсем освоились с сумраком, но смогли разглядеть коренастого шатена лет сорока пяти с каким то безликим, абсолютно невыразительным лицом. Столик, откуда прозвучало приглашение, был рассчитан на двоих. Он стоял на небольшом деревянном постаменте и находился в том самом месте, откуда открывался превосходнейший вид на посетителей трактира и стойку бара.

Перед шатеном стояла грубо слепленная кружка из обожжённой глины, над которой вился сиротливый дымок пара.

— Рекомендую заказать глинтвейн и миндаль в жжёном сахаре прямо у стойки, — на правах завсегдатая посоветовал незнакомец, — пока Джоли до нас доберётся, можно дважды умереть с голоду. А глинтвейн здесь, надо сказать, не хуже чем у дойчландов.

— Я предпочёл бы исконно местный напиток, — признался Редькин, аккуратно присаживаясь напротив мужчины. — А как вы догадались, что я русский?

— Не такой уж и русский, — ворчливо заметил собеседник, — разве что Белгород? Да нет, пожалуй, всё-таки Харьков. И, должно быть, не город, а район в сторону Белгорода. В Москве давно? Лет двадцать, не меньше?

— Э-э-э-э, чёрт возьми! — непроизвольно вырвалось у Гордея. — Да вы просто Шерлок Холмс какой-то! У меня мама из Волчанска. Это Харьковская область, я там жил до развала Союза, всё детство, можно сказать!

Шатен довольно хмыкнул и протянул руку для знакомства:

— Сергей, и, ради бога, давай на «ты».

— А у меня довольно редкое имя, Гордей, — представился Редькин, уважительно пожимая протянутую над столиком ладонь. — Слушай, Серж, ну вот честное слово, я просто недоумеваю, как можно вот так, с лёту, угадывать что-то.

— Дело привычки, — без всякой напускной загадочности пояснил Сергей, — иностранцы не будут носить бейсболку с логотипом московского Динамо. А когда в разговоре слышится протяжность, ищи украинские корни. Киевский выговор чуть мягче, одесский вообще неповторим. Запад Украины откидываем сразу. Ростовских речевых меток не услышал, воронежских тоже. Вывод прост, либо Белгород, либо Харьков. Звук «г» нарочито отрывистый, а значит, пришлось переучивать произношение. Должно быть, однокурсники тебя задёргали. А вот паузы в словах перед переученным звуком уже не слышно, значит, процесс длился не один год. Пожалуй, вот и весь секрет.

— И впрямь бейсболка динамовская, — смутился Гордей — а я чуть было в чудо не уверовал.

— Так это всегда исправить можно, — лениво обронил Сергей. Он неспешно отхлебнул из глиняной кружки, и с плохо скрываемым удовольствием добавил. — Насколько я понимаю, ты, Гордей, инженер. Гоняешь по командировкам, холост, но девушка имеется. Отец работал в милиции либо в прокуратуре, а мать, похоже, домохозяйка. Братьев не вижу, если есть, то сёстры. Возможно, две. По крайней мере, одна из них разведена. Племянников трое, два мальчика и маленькая девочка до трёх лет. В этом городе ты впервые, и вообще за границей нечасто. Прилетел два дня назад, а улетаешь в субботу, местными авиалиниями, рейс 118 в 14.50.

Гордей ошарашено глядел на своего нового знакомого.

— Но ведь такого просто не может быть, — еле слышно пробормотал Редькин, — это же… это за гранью человеческих возможностей!

— Ой, я тебя умоляю, — расплылся в довольной улыбке Сергей, — банальная дедукция на бытовом уровне плюс лёгкая концентрация внимания. Любой человек после небольшой тренировки может прийти к таким же выводам. Кстати, я где-нибудь ошибся?

— Обе сестры в разводе, а отец — офицер внутренних войск, в отставке, но, разрази меня гром, как это…

— Сейчас объясню — благодушно пообещал Сергей и развернулся лицом к неспешно проплывающей мимо официантке. — Тэрэ, проува. Будьте добры, примите у нас заказ.

Девушка, услышав уважительное приветствие на родном языке, с небрежной грацией сонной пантеры изменила свой курс и терпеливо застыла возле столика. Выглядела она умопомрачительно. Светлые волосы, заколотые в небрежный пучок, огромные голубые глаза, как у героинь анимэ, тончайший носик неестественной прямизны, пухлые чувственные губы и бюст, буквально рвущийся обнажиться и выпрыгнуть из декольте. Впрочем, всё это мелочь и ерунда. Любая грудь может остаться незамеченной даже убеждённым ловеласом. В ждущей заказа официантке присутствовало нечто большее, и это чувствовалось. Что-то волнующее, неясное, сиюминутно неуловимое. Феромоны? Движение? Жесты? Ангельский свет? Дьявольский огонь?

Гордей был смущён и озадачен. Без пяти минут женатого человека не должна сбивать с толку грудь незнакомой официантки.

«Ладно бы обнажённая, это ещё простительно. Но тут совершенно нормальный бюст, третьего размера, затянутый в корсет, и даже без волнующего тёмного ободка, выбивающегося за край лифа. Вон Сергей, к примеру, будто бы вообще ничего не замечает. У моей Наташки, кстати, грудь не хуже», — мысленно одёрнул себя Редькин и тут же снова скользнул взглядом по декольте.