Идеальная копия: второе творение - [24]

– Конечно, – ответил Вольфганг.

Окончив разговор, он набрал мобильный охранников снизу и предупредил их о грядущем визите. Вскоре телефон зазвонил снова. Доктор Лампрехт сообщил, что лаборатория до сих пор еще не подготовила результаты генетического анализа и что сегодня их, вероятнее всего, уже не будет. В конце дня позвонил Егелин, чтобы отменить урок во вторник, якобы по личным причинам, но Вольфганг не поверил ему. Все это было слишком похоже на кошмарный сон. Он забился в свою комнату, закрыл за собой дверь, и на этот раз никто не смог бы заставить его заниматься на виолончели.

Вплоть до глубокой ночи Вольфганг исписывал бесконечными формулами стопки бумаги, вгрызаясь в задание, которое надсмехалось над ним, дразнясь своей обманчивой простотой. В его голове беспрестанно крутились мысли о Свене, Марко, школе, классе, о будущем, о его происхождении, о телевидении, о газетах. Все, что у него осталось, – это задание по математике и куча примеров, которые бросали ему вызов и дразнили его снова и снова, доводили его до белого каления. В любой другой ситуации он просто отправил бы все это в мусорную корзину, но сегодня, здесь и сейчас, эти примеры были необходимы ему как единственная проблема, которая могла занять его настолько, что он забывал обо всем остальном.

Ужин прошел в полном молчании, во всяком случае, Вольфганг позже не смог вспомнить, говорил ли кто-нибудь за столом, потому что все это время он думал только о математике. В полночь он устал и пошел спать, но так и не смог заснуть, а встал через час, беспокойно бродил по дому, с головой, полной примеров, полной разрозненных кусочков доказательств. Он заходил в прямоугольники открытых дверей, открывал геометрический порядок в расположении книжных полок, гулял босиком по кафельному полу, и ему казалось, что он ходит по плоскостям комплексных чисел. И вдруг кусочки доказательства сошлись у него в голове, как части головоломки, и он бросился к своему письменному столу, – все было забыто, статья в газете, клоны, даже эта девушка по имени Свеня, поскольку решение было так близко, как никогда, он почти мог до него дотронуться, чувствовал его на кончиках пальцев. Еще никогда его ручка не бегала по бумаге с такой скоростью, в тишине ночи ее шуршание казалось невыносимо громким, время как будто остановилось, исписанные листок за листком откладывались в сторону. Буквы танцевали, цифры рисовали пируэты, числа ожили. Теперь он знал, что у него все получится. Или у него все получится, или он сойдет с ума.

Время, однако, не стояло на месте. За окном начало светать. Птицы принялись щебетать как ненормальные. А математический локомотив все еще несся на полной скорости.

И вот Вольфганг получил его. Решение. Доказательство. «Q.e.d.» – написал он внизу, это означало: «что и требовалось доказать». Затем он лег в постель и провалился в глубокий тяжелый сон без сновидений.

Когда он проснулся, на улице был уже день. У него было такое чувство, как будто его оглушили, на пару недель зарыли в землю, а затем выкопали снова. Он уставился в потолок и попробовал восстановить в памяти события вчерашнего дня, но, только когда он повернул голову и увидел заваленный исписанными листками письменный стол, он наконец вспомнил, что произошло прошлой ночью.

С ума сойти. Он вскочил и перечитал свои записи. Бесконечно много страниц, бесконечно длинные примеры. Не может быть, чтобы это было правильным решением. Доказательства в книге были короткие и элегантные, все без исключения. Ни одно из них не занимало больше страницы, но когда работаешь до потери сознания, то рано или поздно в голову начинают приходить длинные решения.

Он отправился в душ. Дом казался тихим и покинутым. В кухне на холодильнике был прикреплен листок, записка от матери, что родители весь день проведут с доктором Лампрехтом в суде и других официальных учреждениях и чтобы он разогрел себе немного еды, если они не вернутся до ужина. Вольфганг пожал плечами, достал из шкафа коробку с хлопьями и выглянул в окно, охранники все еще были на своих местах, а улица все так же была перегорожена белыми машинами. Продолжалось осадное положение.

После завтрака он снова уселся за письменный стол, внимательно проглядел еще раз свои ночные каракули и, к своему удивлению, все так же не нашел в них никакой ошибки. Быть может, это решение нельзя было бы назвать изящным, но оно все-таки было решением, а это лучше, чем ничего. Поскольку заняться было больше все равно нечем, он переписал доказательство на чистовик, добавил, где надо, пару пояснений, а затем засунул всю кучу бумаг в конверт вместе с формуляром и решениями остальных двух задач. Он заклеивал его со смешанным чувством: с одной стороны, он был рад, что сумел решить последнее задание – и значит, не совсем еще раскис и поддался слабости, а с другой – больше не было ничего, что могло бы отвлечь его от тяжелых мыслей.

Ему не удался даже поход к почтовому ящику. Стоило ему выйти из дома с толстым конвертом в руке, как словно из-под земли вырос один из охранников, протянул к нему руку и сказал:

– Я сделаю это за вас.