Идеализм-2005 - [9]

И надежда, что когда-нибудь устроим.

Нас загружают в автобус. Но притворный пацифизм все-таки дал результат. Через час все были на свободе, без протоколов и обвинений. О нашем приеме сообщило «Эхо Москвы». Штурм Третьего Бункера не начался.

* * *

Мы пьем кофе из пластиковых стаканчиков. Я, Лазарь и Ольга. Снег продолжает падать, но теперь он не тает сразу, а ложится, заметает черный ночной асфальт. Мы стоим под навесом, почти вплотную друг к другу. Так теплее.

— Как в мусарне? — Ольга закуривает.

— Да ничего особенного. Паспорта посмотрели только. Родителей моих даже не грозились вызвать.

— Это хорошо. А то кто бы Бункер сейчас шел оборонять, — Ольга хохочет заливисто. — В общем, Рома пишет, мусоров не видно больше. Так что если идти хотите, то сейчас идите.

— Понятно. Сейчас, кофе только допьем.

— Завтра штурм будет, сто процентов. Смотрите, нормально так отпиздить могут.

— Да переживем, че.

— Если вены будешь резать, сухожилие не повреди.

— Кирилл не повредил, когда Второй Бункер штурмовали?

— Нет, он не повредил. Но помнить о таких вещах надо, короче. Я завтра в универ, но в курсе событий буду. Вечером вам передачку загоню, — Ольга продолжает смеяться. — Все, пора вам.

Мы бросаем пластиковые стаканчики в урну, жмем руки.

— Слава Партии!

— Слава Партии!

Через полчаса Лазарь и я были в Бункере.

* * *

В двенадцать часов дня я занял главный пост около главной двери. Рядом возвышалась баррикада из стульев и тумбочек, перетянутых веревками. Под ней валялась арматура — на случай атаки прокремлевских футбольных фанатов.

В полпервого раздался звонок в дверь. Пришло подкрепление — мой друг Дарвин, скуластый, вечно веселый мордвин родом из Саранска, и нацбол из Юго-Восточной бригады по прозвищу Ленин. Теперь в Бункере нас было человек пятнадцать.

— Спокойно все снаружи? — спросил я, когда партийцы миновали баррикаду.

— Пока да, с-совсем т-тихо, — ответил Ленин. Он сильно заикался.

— Это пока только. Поинтересуйтесь у Ромы и Лены насчет постов. Расписание вчера на собрании составили, но все равно может подменить кого надо.

— Д-думаешь, понадобятся п-посты еще с-сегодня?

— Ну, пока не штурмуют, а там видно будет.

Все началось в час. Перед нашим подвалом резко остановились сразу несколько автомобилей.

— Тревога! — мой сигнал.

Я смотрел в глазок, не отрываясь. Люди в форме МЧС несли к двери автоген. Рядом суетились типы в одинаковых черных куртках. Опасный сигнал. Когда «Гладиаторы» вместе со своим предводителем Васей Киллepом спилили дверь и ворвались во Второй Бункер в марте 2005 года, на них была черная форма частного охранного предприятия, а не обычные хулиганские шмотки.

— Что там, Леха? — рядом стоял командир Московского отделения.

— Рома, это не мусора.

Он сощурился, посмотрел в глазок.

— Нет.

И уже на весь штаб:

— Нацболы, строимся в коридоре. Арматуру разбираем.

Снаружи запахло жареным в самом прямом смысле — заработал автоген.

— С-сейчэс т-тебе с-слома-ают нос, — с тихим нацбольским стоицизмом предрек Ленин. Несмотря на злоупотребление коктейлем «Черный русский» в банках по пол-литра, он регулярно выигрывал локальные турниры по боксу. Его присутствие радовало. — Леха, к‑как настроение?

— Отлично, отлично! — за всех ответил Рома. На нем была его обычная камуфляжная бундесверовка. Его высокая худощавая фигура излучала прямо настоящую воинскую доблесть. Немецкий студент начала XIX века, которой идет в партизанский отряд…

Рядом морщила лоб и улыбалась Лена. Она часто так делала. И три ряда нацболов в узком коридоре.

Снаружи были враги, российское государство.

Когда автоген почти снес дверные петли, замелькали погоны.

— Там мусора.

— Так, ментов арматурой не бьем, — распорядился Рома, — отходим.

Хреначить их в Бункере действительно вариантов не было. Всем минимум по пять лет гарантировано, к тому же у мусоров огнестрел. Исход сражения с ментами был фактически предрешен, оставалось только проигрывать красиво, по-нацбольски.

— Идем в последнюю комнату по коридору, — скомандовал Рома, — там закрываемся.

Нацболы быстро и дисциплинированно выполняют маневр. Н. Н., высокий светловолосый партиец в черном пальто и костюме отступал последним. Перед тем, как мусора ворвались в Бункер, он разрядил свой «удар» в сторону оставленной баррикады — пусть надышатся.

Последний рубеж обороны. Мы ждем. Слышны шаги мусоров.

— Че-то быстро штурмовать пришли, — кто-то нарушил эту странную паузу. — Месяца не прошло.

— ФСБшники на владельца помещения вышли, — начала объяснять Лена, — они вчера не просто так заявляли, что собственник им разрешение на осмотр подвала дал. Те, в черных куртках, крыша бандитская владельца какая-то.

— Понятно. Уебки, блин…

И опять молчание.

У нацболов было особое отношение к пространству. Сначала мы врывались, захватывали кабинеты и офисы. А потом сидели там и ждали, когда нас примут. Закрепиться на нескольких квадратных метрах и потом там же получать дубинками по голове. Совершенно обычное для нас дело. Зачем? Потому что надо, потому что правильно. Так бы я тогда ответил.

Во время такого ожидания я был счастлив. Я находился там, где должен находиться. Это было очевидно, математически объективно, но и в то же время как откровение.