Идеализм-2005 - [51]
— Да, правильно это все. Но таких мало, как вы.
Замолчали. Ухватились поудобнее за первое бревно, понесли.
— Мало сейчас, — произнес задумчиво Лазарь, — но дальше будет много.
Дальше работали без раговоров.
— Молодцы вы, — сказал мужик, когда новые укрепления были готовы, — удачи вам желаю.
— Спасибо. И сегодня удачи всем нам.
— Будет удача!
День наминался совершенно необычно для России. Такого, как в Южном Бутово, я никогда не видел на коммунистических митингах. Здесь люди знали о предстоящей драке с мусорами, ждали этой драки. Мы видели решительность и ожесточение, ими заряжались присутствующие. Из запуганных, забитых москвичей люди превращались в бойцов. Меня даже какая-то эйфория охватила. Теперь-то мы им покажем!
Кто-то из местных повесил на стену дома портрет Путина. Сразу поднялась волна возмущения:
— Замен эта херня тут нужна!
— ОМОН, суды, Лужков — все же под ним!
— Убрать нахуй!
— К чертям собачьим!
Народный суд был скор. Президент на картинке упал под ноги собравшихся.
Подошел лидер Авангарда красной молодежи Сергей Удальцов с десятком леваков. Подъехали автомобили нескольких телеканалов. Солнце светило жарче, день входил в колею.
Враги появились в десять утра.
— Леха, смотри, — Лаша Мурманская дернула меня за руку.
— Ага, вижу.
Прямо по пустырю с другой стороны грунтовой дороги силы государства шли на закрытые баррикадой ворота.
— Двумя колоннами почему-то идут, — сказал я Даше, — слева ОМОН. А те, что справа — спецназ ФСИН. Те, что клетки с нашими декабристами охраняли.
— Ага, и Второй Бункер они же штурмовали, — ответила нацболка.
— Да, они самые. Подготовились, суки, основательно. Вон, смотри, там за этими ебанатами ФСБшники стоят. Чечена только пока не видно.
— В мусарню потом приедет, — Даша засмеялась.
— Пора флаги расчехлять, как думаешь?
— Да пора бы.
— Нацболы, разворачиваем флаги!
Черные и красные полотнища с серпом и молотом в белом круге поднялись вверх на деревянных древках, заиграли на ветру.
АКМовцы Удальцовы тоже достали флаги.
Толпа народа встала вплотную к воротам. Теперь, когда все кучковались, можно было оценить численность южнобутовских бунтарей. Драться с мусорами собрались человек сто-сто пятьдесят.
Колонна ОМОНа приблизилась.
— Строимся, нацболы!
Мы сцепились руками. Остальной народ последовал примеру. Люди встали в несколько цепей.
Элитные мусора прыгнули с разбегу ногами на железную решетку. Это, конечно же, не помогло. Тогда они начали рвать решетку на себя. Народ не растерялся. ОМОНовцев хреначили древками флагов по рукам, в них летели деревяшки, комья земли. О шлемы ударились несколько брошенных камней: тук, тук, тук. Звук восстания.
Враги отхлынули, прикрывая головы.
В это время спецназ ФСИН совершил быстрый обходной маневр. Два десятка амбалов в шлемах и бронежилетах с разбегу бросились на менее укрепленную часть забора. Несмотря на подпорки, изгородь с громким треском рухнула.
Спецназовцы с дубинками побежали на нас с тыла и фланга. Цели сразу распались, народ бросился врассыпную. Несколько остались лежать на земле. На людях скакали дородные ФСИНовцы.
Нацболов, которые пытались отступать организованно, толпа смела. Я упал. Через долю секунду поднялся. Прямо передо мной были два ФСИНовца, один схватил за руку. За другую меня держал кто-то из наших. Началось перетягивание. Минюстовскому мусору об голову ударилась какая-то палка, прямо об стеклянное забрало. Я вырвался.
Мы отбежали на несколько шагов.
Оглянулся. Рядом со мной стояли Лазарь и Даша.
— Приниматься рано еще, нацболы. День только начался.
— Оборону уже не организовать, — Даша заметила скептически, — чего-то все разбежались.
— Давайте на крышу.
— Мысль!
Мы, поддерживая друг друга руками, полезли на крыльцо. Так оказались на крыше. Под ногами застучал серый шифер.
Над домом Лазарь развернул огромных размеров партийный флаг.
А жильцы дома закрыли дверь перед носом у спецназовцев. Те начали ее выламывать. Вокруг встало ОМОНовское оцепление.
— Это ж Удальцов, там, на том конце крыши, — Лазарь указывал рукой, — вон, с флагом АКМовским, в черной футболке.
— Ага, вижу. Пошли, поздороваемся.
— Здорово, — лидер АКМ уже шел к нам сам, — чего делать думаете?
— Народу много, можно продолжать веселье. Пока только человек пять приняли.
— Да, Леха, только у народа бодрости надолго не хватило, — заметила Даша. — Россия все-таки, тут у нас так все. А начиналось-то! Скоро они и нас полезут отсюда снимать.
— Придумать надо чего-нибудь. Скучно просто так ОМОН ждать.
— Да, просто так стоять тут смысла нет, — произнес Удальцов задумчиво.
— Чердак, блин, открыт! — Лазарь чуть ли не подскочил от неожиданного открытия, — можно в дом попасть.
— Полезли тогда, — я согласился с товарищем. — Мусора внутрь ломятся, значит и мы там сейчас нужней.
— Да, толково, — сказал Удальцов медленно.
— Только за собой надо закрыть дверку-то, а то и ОМОН по ней залезет, — напомнила Даша.
— Ага, закроем.
В положении полуприсяда мы пролезли по пыльному чердаку и приземлились посреди маленькой комнаты, заставленной видавшей виды утварью. Посередине на стульях сидели две женщины, те самые хозяйки дома, у которых я про флаги утром спрашивал.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.