Идеализм-2005 - [52]

Удальцов сразу упал на потертый диван, достал из кармана свою черно-белую «нокиа»:

— …Да, вот мы, ребята из АКМ, тут сидим, забаррикадировались, защищаем дом, не пускаем спецназ, — он поднял глаза на нас, потом добавил, — и нацболы тоже.

— И пиздюлей от ОМОНа тоже вместе получим… — вставила Даша свое слово в удальцовский диалог с журналистами.

Участники Авангарда красной молодежи называли своего лидера «Цезарем». Происхождение этого тяжеловесного прозвища успело потом обрхти легендами. Мне даже приходилось где-то читать, что свой псевдоним Удальцов, короткостриженный политик, косивший под рабочего парня, получил за свою роль в протестах зимой и весной 2011–2012 годов. На самом деле прозвище это более древнее, оно появилось за несколько лет до создания его «Левого фронта». И сама история весьма курьезная.

В конце января 2005 года проходил очередной съезд Авангарда красной молодежи. Несколько старых коммунистических бонз выделили средства на это благое дело. Поэтому мероприятие было организовано в музейном комплексе «Горки Ленинские» под Москвой. Молодые коммунисты, среди которых затесался и я, разместились во вполне приличном пансионате.

Съезд длился два дня. Первый прошел вполне благовидно, с докладами об общеполитической ситуации и о ситуации в регионах.

А вечером началась настоящая вакханалия. Преувелечения большого в определении нет, античные мотивы действительно присутствовали. Кульминация съезда наступила, когда подмосковный наркоман Ярик и замечательный товарищ, мой друг, анти-авторитарный длинноволосый марксист Вася закинулись гликодином[21] или еще чем-то в этом роде, отчего окончательно утратили связь с действительностью.

— Смерть гвардейцам кардинала! Ришелье отстой! — безумно кричали молодые коммунисты, которые стали мушкетерами на службе французского короля.

Вася и Ярик врывались в комнаты к регионалам, переворачивали кровати. Искали Ришелье.

Затем настала античность, поздняя Римская республика. Удальцов превратился в Цезаря, а АКМовцы — в его патрициев и легионеров.

— Аве, Цезарь, — бились в исступлении Вася и Ярик.

Два совершенно упоротых товарища отправились воздать хвалу пожизненному диктатору.

Удальцов же на общей кухне культурно пил водку с регионалами поприличнее.

— Ну Вася, еб твою мать, что ж ты так-то, — тяжело вздохнул он при появлении «патрициев».

Иная реакция была невозможна, Вася все-таки тащил в то время на себе всю деятельность АКМ в столице. Но громогласно озвученный во время неформальной части съезда титул «Цезарь» так никуда и не делся.

А теперь с Удальцовым-Цезарем мы сидели в окруженном ОМОНовцами доме в Южном Бутово.

— Ребята, помогите дверь шкафом подпереть, — попросила нас одна из хозяек, та, что помоложе.

— Мы с радостью, — ответил я, — какие вы молодцы тут…

— Спасибо.

— …Нам не часто приходится слышать, чтобы дверь помогли подпереть. Не часто, то есть, люди властям сопротивляются, от ОМОНа отбиваются, — я обернулся к Лазарю. — Антон, хватай с того края.

— Давайте еще тумбочки туда поставим, вот эти две, — предложила Даша, когда шкаф был превращен в баррикаду.

— Да, можно, — согласилась хозяйка.

— Смотрите, если они сейчас эту дверь не выломают, то газ сюда пустят. «Черемуху», — пошутила Даша.

— Ну пустят, так пустят, — дама ответила с придыханием и обреченно как-то.

— Даша, шутки шутками, а ведь могут, — шепнул я нацболке.

— Да хуй с ним, — улыбнулась она в ответ, — на месте тогда разберемся.

— Сдаваться не будем! — отчеканил Лазарь.

Женщина постарше все это время с кем-то говорила по телефону. Суть этих разговоров скоро выяснилась.

— Анатолий Григорьевич приехал! — неожиданно громко и с какой-то искрящейся радостью воскликнула она. — Теперь-то спасены мы!

— Даша, кто такой Анатолий Григорьевич? — спросил я вполголоса.

— Ну, судя по тому, что Абель на собрании говорил, видимо Кучерена.

— Ебать, он-то что тут забыл?

— Вот и я хотела бы узнать. В пиаре ебаном дело, вероятно.

— Блин…

— Смотрите, — Лазарь указал на маленькое окошко, — мусора от дома уебывают.

— В самом деле, что ли?

— И чины какие-то приехали.

— Вот хуйня, ебаная Общественная палата. Пиарщики, блять, — Даша злилась.

— Шкаф-то обратно отодвигать? — спросил меня Лазарь. — Менты уходят вроде.

— Сейчас разберемся, Антон.

— Отодвигайте, ребят, отодвигайте, — затараторила шумно хозяйка, — с Анатолием Григорьевичем они-то уж не посмеют. А мы уж его чаем-то напоим.

— Ну, мы с Кучереной чай пить не собираемся, — Даша покачала головой.

— Мусора-то нас не примут теперь, если выйдем? — спросил Лазарь.

— Нет, сегодня они уже вряд ли кого-то принимать будут, — отозвался со своего дивана Удальцов. — Тут видите какое дело, Кучерена за них, — он кинул на женщин, — вписался. Если и примут, то позже. Хотя зарекаться, как в народе говорят, никогда нельзя…

Мы разобрали сооруженные нами же укрепления из мебели, вышли наружу. На крыльце стояли Кучерена, Сванидзе и еще какие-то пузатые типы в пиджаках.

— Родные вы наши, спасители, — бросились хозяйки на грудь Кучерене и Сванидзе, — спасибо-то вам какое огромное!

— Фу, блять, мерзость, — Даша отвернулась от этой картины.

— У Кучерены счеты какие-то с Лужковым… — размышлял в это время Удальцов.