Ибо Нас Много - [60]

В конце концов, поклонники смузи расстались и присоединились к разным разговорам. Я бродил по пабу, прислушиваясь, но не участвуя.

Темы варьировались от предстоящего прибытия последних колониальных кораблей до Омикрона-2 Эридани, шансов на успех колонии на планете Клоун Кар, дикой природы на Вулкане, спекуляций на Иных и моего проекта по перемещению астероидов. Я подошел, чтобы послушать последний пункт.

Марио прекратил то, что он говорил, и повернулся ко мне. «Билл, мы просто интересовались вместимостью движущихся пластин. Насколько большой ты можешь их сделать?»

Я ухмыльнулся ему. Это была одна из моих любимых тем. «Прямо сейчас мы, вероятно, могли бы применить вектор к чему-то примерно вдвое меньшему, чем Церера. Итак, около пятисот километров в диаметре. Но это был бы крошечный, крошечный вектор, в пределах сотой доли g.» Я на мгновение задумался. «Насколько большими мы можем быть? Ну, вы продолжаете добавлять тарелки, чтобы получить больше толчка. Но это усложняет контроль взаимодействия пластин. Однако это всего лишь инженерная проблема. Мы учимся настраивать привод таким образом, чтобы большая часть энергии уходила на перемещение полезной нагрузки, а не на удержание пластин на месте. Нет никакого теоретического максимума, который я смог бы найти».

«Значит, мы могли бы в конечном итоге перемещать звезды?» Марио ухмыльнулся мне, явно тролля.

Я рассмеялся. «Конечно, через миллион лет или около того. Теоретически возможно - не значит легко.»

Я кивнул группе и двинулся дальше. Другая группа обсуждала расширяющийся пузырь Вселенной Бобов. В принципе, к настоящему времени мы должны приблизиться к радиусу в сорок световых лет. Но размножение, как правило, было неравномерным и пятнистым. Было общепризнано, что мы, бобы, испытывали лишь незначительный энтузиазм по поводу клонирования большего количества самих себя. Я пожал плечами. Иные могут это изменить.

Спор продолжался в течение многих минут реального времени – при увеличении тактовой частоты, для нас это были часы .

Однако в конце концов Бобы начали отдавать дань уважения и выскакивать наружу. Это была хорошая игра. Ладно, не совсем, но хороший итог после игры. Я улыбнулся про себя. В обмене мнениями и идеями и был весь смысл.

* * *

«Я хочу тебе кое-что показать». Гарфилд пытался, но в основном безуспешно, сдержать широкую ухмылку на лице. Ну, ладно, тогда неплохие новости.

«Хорошо, Гар, я укушу. Что у тебя есть?»

«Я даю вам свой ответ по андроиду». С размаху он открыл видеоокно. «Рокки!»

«Это не похоже на Рокки. Больше похоже на Родана.»

«Эй, если мы собираемся стать педантичными, - сказал Гарфилд, смеясь, - то настоящий андроид был двуногим».

«Если мы собираемся стать душнилами, то настоящий андроид был карикатурой. Итак, он полетит?»

«В теории». Андроид стоял в трюме грузового дрона, все еще прикрепленный к своей опорной подставке. Телеметрия показывала мне, что беспилотник был припаркован на поверхности Рагнарека. Гарфилд открыл дверь грузового отсека, открывая голый камень поверхности планеты. Его аватар замер, когда он переключил свое сознание на андроида. Появилось еще одно окно, показывающее тоже что сейчас видит Рокки.

Рокки оторвался от колыбели, вразвалку направился к двери и вышел в дикую местность Рагнарека. Беспилотный ретранслятор связи остался с ним и предоставил другую точку обзора.

Андроид не был грациозен в походке. На самом деле это не удивительно. Все еще относительно разреженный воздух Рагнарека потребовал бы большой площади крыльев, чтобы взлететь, даже с мощной искусственной мускулатурой. Но смысл был не в том, чтобы идти пешком.

Гарфилд встал, расправил свои массивные крылья и взлетел. Нескольких мощных взмахов крыльев было достаточно, чтобы оторваться от земли, и он неуклонно набирал высоту. Дрон связи не отставал, удерживая Рокки в центре кадра.

Из другого окна открывался вид глазами Рокки.

Честно говоря, это не впечатляло ни с какой объективной точки зрения. Дроны могли летать быстрее, выше, затрачивая меньше энергии, и были более маневренными. Но, основываясь на моем опыте работы с андроидом в виде лося, Гарфилд испытал бы нечто совершенно иное, чем полет на дроне.

Первые две минуты все шло хорошо.

Затем Гарфилд столкнулся с некоторой турбулентностью. Может быть, боковой ветер, может быть, нисходящий поток, кто знает? Но Рокки вошел в крен, который приблизился к девяноста градусам. Он попытался исправить положение и покатился дальше в противоположном направлении.

Движение продолжало усиливаться, и каждая попытка Гарфилда взять его под контроль либо усугубляла его, либо приводила к тангажу и рысканию.

Наконец Гарфилд сложил крылья и перешел в свободное падение. Это остановило гармонический цикл, но теперь он быстро терял высоту.

«Может быть, пора снова начать летать, приятель». Я покраснел, как только эти слова слетели с моих губ. Ничто так не помогает, как констатация очевидного.

«Спасибо, Билл, я, пожалуй, попробую».

Гарфилд с достоинством воспринял мой момент с ног на голову. Я решил попробовать заткнуться к чертовой матери в качестве стратегии.

Гарфилд чуть-чуть расправил крылья, пытаясь установить устойчивость. Несколько мгновений казалось, что это работает. Затем стремительный воздух расправил его крылья, как раскрывающийся парашют. Все индикаторы состояния загорелись красным, и Гарфилд закричал.