Ибн Баттута - [51]

В Кильве Ибн Баттуте пришлось в полном смысле слова «ждать у моря погоды». Тронуться в обратный путь он мог лишь с началом юго-западных муссонов, то есть не ранее первых чисел мая. При попутном ветре судно шло к берегам Аравии около двух месяцев.

В конце июня 1331 года Ибн Баттута прибыл в До-Фар. Благодаря регулярным морским сообщениям и хорошо налаженной торговле близость Индии чувствуется здесь как в никакой другом месте. В Дофаре на каждом шагу звучит индийская речь, лавки завалены индийскими товарами, основную еду дофарцев — рис привозят из Индии, и даже хлопчатобумажные набедренные повязки выканы на Малабарском побережье.

Индийские купцы приобретают в Дофаре породистых арабских скакунов, которые у них на родине идут на вес золота. Торговый обмен выгоден обеим сторонам, и эту особенность подмечает Ибн Баттута, описывая церемонию встречи купеческих кораблей в порту.

«У них существует такой обычай. Если приходит судно из Индии или откуда-нибудь еще, невольники султана идут к берегу, садятся в санбуку и плывут к этому кораблю. Они тащат с собою полное одеяние для судовладельца или его агента, а также для капитана, который называется „руббан“ или „каррани“. Им приводят трех скакунов, на которых они садятся верхом. Впереди них шествуют барабанщики и трубачи, сопровождая их от берега моря до султанского дворца, где они обмениваются приветствиями с визирем и начальником войск. Щедрое угощение посылается всем, кто находится на судне трижды, а после этого все едят в резиденции султана. Они поступают таким образом, рассчитывая расположить к себе судовладельцев».

Достаточно странно, но на относительно коротком отрезке пути из Дофара в Мекку Ибн Баттута провел почти целый год. В своей книге он весьма подробно описывает Оман, населенный еретическими сектами раскольников — хариджитов, оживленнейший морской порт Хормуз, в котором благодаря широкому размаху посреднической торговли с Индией, Китаем, Аравией и странами Запада скопились сказочные богатства. Неподалеку от Кайса, ошибочно принятого им за Сираф, Ибн Баттута становится свидетелем опасного промысла ловцов жемчуга и наконец в компании эмира арабского племени Бани Ханифа прибывает в Мекку, перед отправлением в многолетнее, полное приключений и опасностей путешествие на Восток.

Ибн Баттута покидает Мекку 8 сентября 1332 года. Ему к тому времени уже исполнилось 28 лет.

Часть вторая НА КРАЮ НАСЕЛЕННОГО МИРА

Доколе мы будем во мраке ночном

со звездами вдаль стремиться?

Ведь нет ни копыт, ни ступней у звезд —

легко им по небу катиться.

Назерно, и веки у звезд не болят,

бессонница им незнакома.

А путник не спит, ночуя в степи,

вдали от родного дома.

Аль-Мутанабби

Глава первая

«Три вещи нельзя скрыть: любовь, беременность и езду на верблюде», — говорили древние арабы.

Ибн Баттуте не удавалось скрыть страх перед морем.

— Укушенный змеей боится веревки, — беззлобно посмеивался капитан Бартоломео, глядя на своих пассажиров, собиравшихся на корме к вечерней молитве.

Декабрьское море неприветливо, серые грозовые тучи громоздятся, тесня друг друга, до самого горизонта, но опытный генуэзец знает — попутный ветер за два дня домчит быстроходную галеру до мелководных малоазийских берегов.

«На десятый день мы достигли города Алайа, с которого начинается страна Рум», — писал Ибн Баттута, преувеличивая протяженность морского путешествия по меньшей мере в пять раз. Но в этом преувеличении была своя логика: приятное сердцу пролетает мгновенно, мучение, длящееся мгновения, кажется вечностью.

Страну Рум Ибн Баттута назвал одной из самых прекрасных на земле.

«Аллах собрал в ней все хорошие качества, имеющиеся у других стран порознь, — писал он. — Ее жители самые красивые по внешности, самые чистые в одежде, самые изысканные в пище и самые мягкосердечные из всех созданий аллаха. Именно поэтому говорят: „Блаженство в Сирии, а милосердие в Руме“, подразумевая жителей этой страны. Всякий раз, когда мы останавливались в этой стране в странноприимном или частном доме, наши соседи, будь то мужчины или женщины, — а они не покрываются чадрой, — приходили справляться о нас, а когда мы уезжали от них, они прощались с нами, словно были нашими родственниками или домочадцами…»

Восторги Ибн Баттуты нетрудно понять. Южное побережье Малой Азии издревле считается одним из благодатнейших мест на земле. Со стороны моря изящные каменные постройки Алайи, уютно примостившиеся на скалистом мысу, кажутся вырезанными из картона декорациями театра теней. Пологие горы курчавятся низкорослым лесом, в долине — чересполосица виноградников, оливковых и апельсиновых рощ. Нежный ветерок, чуть колышущий верхушки пирамидальных тополей и кипарисов, приносит терпкие запахи йода и древесной смолы. В порту, где покачиваются на легкой волне выстроенные в ряд фелюги, галеры, шуны, пахнет рыбой и свежей древесиной, которую отсюда отправляют в Александрию, Латакию, Дамаск.

Первая крупная остановка в малоазийском маршруте Ион Баттуты в Анталье, древней Атталее, Саталии средневековых портоланов. Город лежит подковой на берегу бухты, лесистые горы прижимают его к морю, при полном штиле их очертания как в зеркале отражаются в зеленой воде.