И здрасте вам через окно! - [2]
Надев на себя фартук, Израил перво-наперво помыл роскошные волнистые волосы куском душистого мыла, купленного ранним утром на Привозе, и, вооружившись расческой и ножницами, приступил к стрижке неровных концов.
Работал мастер с упоением и неторопливо, давая огрубевшим рукам вновь почувствовать шелковистость женских волос, их мягкость, воздушность и струящуюся красоту. Он снова тот укротитель, который из строптивых и непослушных прядей создаст произведение искусства. Как он скучал без всего этого! Не было на фронте и дня, чтобы не вспоминал он о парикмахерской, ее тишине, а особенно о запахах, которые буквально преследовали его в каждом сне. По завершении работы Израил взял небольшое круглое зеркало, чтобы клиентка смогла увидеть прическу сзади. Заметив восхищение и блеск в глазах женщины, он не стал скрывать свою радость от полученного результата и, более того, отказался от денег за работу.
– Мадам, вы моя первая клиентка после открытия и мой пригласительный билет в светлое будущее, а потому я не возьму с вас ни копейки.
Несмотря на добрые сто килограммов веса, из парикмахерской мадам Шпигельглас выпорхнула с легкостью ласточки и с полной уверенностью в завтрашнем дне. Она даже не сомневалась, что с этого момента красота ей гарантирована до конца Изиной и, на худой конец, ее жизни. Одно из двух, и третьего не дано.
Провожая Лизу, Израил не стал долго прощаться, потому как увидел у входа Розу Гольд, с любопытством и восхищением разглядывающую выходящую из парикмахерской женщину с очаровательной прической.
– Уважаемая Роза! Вы ко мне, и это правильно, – радостно произнес Израил, приглашая даму зайти в салон…
Роза Карловна снисходительно взглянула и величественно переступила порог, позволяя Израилу поддерживать ее под локоток. Она окинула взглядом помещение, покачала головой и, глубоко вздыхая, уселась в кресло.
– Да, да, да. Кому сейчас легко, – озабоченно проговорила она. – Но! Изенька, ви живой, здоровый, и это значит, что вас ждет доход и процветание. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Работайте и зарабатывайте на красоте. Только она спасет мир и всех нас.
– На это и рассчитываю. Я могу вам предложить журнал с прическами или окунемся в прошлое?
– «Марлен Дитрих» меня вполне устроит, – произнесла Роза, внимательно рассматривая свое изображение в зеркале. Повернув голову направо, потом налево, она похлопала себя по отвисшему подбородку, затем быстрыми легкими постукиваниями пальцев пробежалась по щекам и, дойдя до глаз, растянула кожу век в разные стороны, придавая взгляду таинственность. – Да, красота ускользает, и годы нам не друзья. Раньше я была молода и красива, а теперь только красива, поэтому доверимся «Марлен», мой друг.
– Роза Карловна, уважаю ваш вкус и верность стилю. Значит, делаем косой пробор и пускаем мягкую волну, переходящую в завиток на концах. Или все же перманент?
– Да ви интриган! Но за это я вас ещче больше уважаю. Дорогой мой, конечно же, перманент. На сегодняшний день это практично. К тому же пышная прическа замечательно смотрится с маленькой шляпкой. Оставим «Марлен Дитрих» до лучших времен, и пока ви накручиваете коклюшки, я вам задам деликатный вопрос. Ви уже коммунист?
– Товарищ Роза спрашивает за поговорить или имеет конкретный интерес?
– Изенька, пока ви воевали на фронте, за это время могло многое измениться, а у меня работа.
– Так вам есть-таки что сказать, а вы молчите!
– Ну не могла же я сразу, хотя сами понимаете, что сваха – это навсегда, и никакие пули с фугасами не заставят меня безмолвствовать. Понимаете, к вам приходит много дам, и все хотят поговорить за счастье. Изя, если ми с вами объединимся, то сможем сделать хороший гешефт[1], а город немножечко счастливее. Скажу вам по секрету, несмотря на трудное время и большой дефицит приличных мужчин, их у меня есть. У Розы все под карандаш, и пусть это вас не сомневает.
На этой фразе Роза Карловна нащупала ногой сумку, которая лежала возле кресла, и, не желая отвлекать мастера от работы, решила достать ее сама. Не успел Израил предложить ей помощь, как Роза с акробатической легкостью носком левой туфли подцепила ридикюль за ручки, после чего для удобства перекинула на правую и начала медленно поднимать согнутую ногу, чтобы можно было дотянуться до нее рукой.
Изя прекратил накручивать коклюшки и замер от удивления, а еще больше оттого, что по мере изменения высоты подъема в зеркале все отчетливее появлялось отражение обнаженного тела и шелкового нижнего белья розового цвета, обрамленного по краю тонким кружевом. «Похоже, у старушки дела идут лучше, чем я ожидал», – сделал вывод мастер и стыдливо отвел глаза, дабы не смутить ничего не подозревающую Розу Карловну. Поставив сумку на колени, она недолго в ней порылась и вытащила пухлый конверт, перевязанный атласной лентой.
– Вот! Вот, Изенька, что я хотела вам показать. Ви только посмотрите, какие красавицы ждут своего счастья: Рахиль, двадцать девять лет, брунетка, замужем не была, рост сто пятьдесят восемь, а самое главное – приятной полноты. Взгляните теперь на эту фотографию. Какая экзотика! Гюзель, тридцать два года, рост выше среднего, с уважением относится к иудеям и всем сердцем желает стать женой одного из них. Единственный нюанс – это пятилетняя дочь. Красавица? Я тоже так считаю. Так, а это кто у нас? «Увы, уже пятьдесят, но я их совсем не ощущаю». Пардон, это мое фото, – произнесла Роза Карловна и, шустро спрятав картотеку в ридикюль, перевела разговор на другую тему:
Избалованная вниманием публики солистка оперного театра уходит на заслуженный отдых. Вслед за первым ударом следует второй – кончина любимого мужа. Другая бы сдалась и скучно старела в одиночестве, но только не Цецилия Моисеевна! Она и в судьбе соседей примет горячее участие, и в своей судьбе еще допишет пару ярких глав…
Мама дорогая, что началось во французской столице после покупки золотой тиары скифского царя Сайтаферна! Париж бурлил, обсуждая новость. Толпы любопытных ринулись в Лувр, чтобы посмотреть на чудо древнегреческого искусства – шедевр, стоивший государству четверть миллиона франков. И только Фима Разумовский, скромный ювелир из Одессы, не подозревал, что его творение, за которое сам он получил всего две тысячи рублей, оценено так высоко… Не знал он и того, что мировой скандал вот-вот накроет его с головой.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.