И занавес опускается - [94]

Молли захохотала.

— Да он всё равно сдохнет! Какое мне дело?

Ещё один жуткий хрип.

Услышав его, она смягчилась и пробормотала:

— Но я бы предпочла его больше не слышать. Наклонись вперёд, — скомандовала она отцу.

Прежде чем вытащить кляп, девушка проверила узлы, которыми были связаны его руки и ноги. Удостоверившись, что всё в порядке, она потянулась к кляпу.

— Я вытащу его, — произнесла она, — но если станешь шуметь, затолкаю ещё глубже.

Я внимательно наблюдал за отцом. Она стояла достаточно близко, чтобы он мог её ударить.

«Борись!» — молча взмолился я.

Он отец лишь прохрипел:

— У меня всё тело затекло. Пожалуйста, позволь мне вытянуть руки.

— Ни за что! Ты же сможешь тогда развязать узлы!

— Молли…, - он запнулся на мгновение, — почему?

Не обращая на него внимания, она обыскала комнату и нашла лом. Я наблюдал за ней, гадая: Молли планирует использовать инструмент на нас или для того, чтобы разобрать завалы досок?

Кто же она?

И тут меня осенило.

Да, сходства практически не было ни в телосложении, ни во внешности. Но это не важно — многие члены семьи не похожи друг на друга, да и я не считаю себя экспертом в области человеческих лиц. Но когда девушка наклонилась, чтобы убрать с дороги доску, у меня в голове пронеслись слова миссис Лейтон: «Её Роберт и моя дочь очень сдружились. Несмотря на разницу в возрасте в десять лет, они были близки, как родные брат и сестра».

— Где твой двоюродный брат?

Молли ухмыльнулась.

— Неплохая работа, детектив. Это ты всё-таки выяснил…

Она вернулась к доскам.

— Он наверху? И всё это время ты ему помогала?

Я был прав: у всех членов этого семейства проблемы с психикой.

— Полагаю, он не справился бы без тебя, — я постарался, чтобы мой голос звучал искренне. — Но я не могу понять, зачем ты это делала?

Молли пробормотала что-то невразумительное.

— Как давно он убивает, Молли? Когда ты впервые об этом узнала? Потому что это продолжалось гораздо дольше, чем просто последние несколько недель.

Она молча смотрела на меня. Девушка только что уложила последние доски на стол, словно забыла, что прежде они валялись на мне.

Я должен и дальше её отвлекать.

«Человек, способный задушить женщину, не оставив следов, явно делает это не в первый раз», — сказал мне как-то Алистер.

— Он уже давно этим занимается, — тихо произнёс я. — И всё это время ты ему помогала?

Молли прищурилась.

— Робби… болен. Ему настолько нравятся некоторые женщины, что он, в конце концов, причиняет им боль.

— Он их убивает, — холодно отрезал я.

— Он не хочет, чтобы они менялись, — сказала она. — Так он мне всегда говорил. Просто иногда он заходит слишком далеко.

— Тогда зачем ты ему помогаешь?

— Я ему не помогаю, — взорвалась она. — Я его защищаю! Я делаю так, чтобы его не поймали!

— А это значит, что умрёт ещё много женщин.

— Они отправили бы его в психушку, а то и вовсе убили бы, — упрямо ответила она. — А я этого не потерплю. Они и так уничтожили всю нашу семью, — её голос прервался.

В тот момент мне показалось, что я её понимаю.

— И вы хотели уничтожить Чарльза Фромана, — мягко произнёс я. — Вот почему ты во всё это ввязалась.

Она удивлённо на меня посмотрела.

— Ты винишь его в смерти своей тёти, — продолжил я.

— И более того, — кивнула она, — он у нас в долгу. У всех нас. Но он никогда не сделал для нас ничего хорошего.

— Я знаю, что Роберт написал несколько пьес…

— И хороших пьес. Пьес, которые должны были быть поставлены на сцене, особенно с учётом того, что Робби — сын Фромана.

Мой отец зашёлся в приступе кашля, отплёвываясь кровью.

— Держи.

Она швырнула ему грязное полотенце, с отвращением глядя на моего отца, когда он попытался извернуться и дотянуться до тряпки. Но его руки были связаны за спиной, и у него ничего не получалось; и эта беспомощность только вызвала у Молли очередной приступ хохота.

— Чарльз Фроман и Элейн Коби?

Такого я не предполагал; если, конечно, Молли говорит правду…

Образ Джека Богарти — вернее, Роберта Коби — всплыл у меня в голове. Я не видел ни малейшего сходства.

— Именно. Как ты думаешь, что он делает со всеми актрисами, которых «превращает в звёзд»? Это часть сделки и одна из причин, почему он никогда не разрешает им жениться или встречаться с кем-то другим. Но в случае с тетей Элейн, — она вздохнула, — вместо того, чтобы поступить правильно, он внёс её в чёрный список и разрушил её карьеру.

Я не собирался спорить и лишь произнёс:

— Я понимаю, почему ты считаешь, что он должен Роберту и Элейн. Но ты же говорила, что он в долгу перед всеми вами…

— Он в долгу передо мной, — с горечью произнесла она. — У меня есть талант Элейн. Её внешность. Её виртуозная игра. Она даже написала Фроману, прося, чтобы он мне помог…

— Но он не помог, поэтому много лет спустя, когда Фроман отверг сценарии Роберта, вы сговорились и решили разрушить его жизнь.

— Роберт всё равно преследовал бы женщин, — она тряхнула головой. — А мне пришла в голову гениальная идея: мы могли бы направить его «болезнь» в нужно русло. Полезное. Всё, что потребовалось, — это показать ему пару фотографий, дать несколько советов…

— Но убитые девушки абсолютно не похожи между собой, — заметил я.