И я там был - [31]

С этим нарушившим наш с Евой союз композитором я встретился еще раз. Произошло это в Ялте, когда я снимался на Ялтинской киностудии в фильме «Овод». В перерыве между съемками я отправился на пляж освежиться. Студия располагалась на берегу залива. Был разгар лета. Народу тьма. И только я выбрал на воде пространство, свободное от тел, чтобы окунуться, как мне на шею бросается какой-то человек. И тут я узнаю нашего композитора! Без лишних слов он сразу потребовал от меня сочувствия: «Как она со мной поступила! Как поступила!» Оказывается, она и его бросила. Я не стал тратить время на обсуждения этого «безнравственного» поступка Евы, отстранил композитора и нырнул.

От композитора Ева ушла к кинооператору. Я говорю об этом не в порядке сплетни, а потому что меня очень удивило дальнейшее поведение ее нового избранника. Мы познакомились с этим кинооператором на съемках какого-то фильма. Причем он сам подошел ко мне и, зная, что я был первым мужем Евы, с радостью сообщил о том, что теперь она вышла замуж за него. Но знаете, как бывает в жизни: «я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…» И когда она в очередной раз ушла и от кинооператора, он перестал здороваться со мной и при встречах демонстративно отворачивался, как будто вся вина за случившееся лежала на мне.

Не помню, сколько времени я оставался потенциальным женихом, пока не встретил, вернее, не обратил свой взор на свою соученицу и коллегу по театру Елену Давыдовну Измайлову. Леля была в это время в расцвете сил, пользовалась огромным успехом у мужской половины человечества и уже имела ребенка. Мы, как бы случайно, повернулись лицом друг к другу, по сходству судеб — я искал, и она искала чего-то, будучи замужем. И нашли… друг друга. Леля была не только красавица. Внутри этой женщины светилась прекрасная добрая неизведанная душа.

Все в ней гармонировало: и фигура, и лицо, и улыбка, которая по-американски обнажала ровные белоснежные зубы. Как и всякую красивую женщину, ее всегда окружали слухи. Женщины завидовали ее внешности и тому, как она умела ею распоряжаться. Мужчины завидовали тем, с кем она проводила время. Но когда ее поклонником стал Василий Сталин, зависть у многих тут же сошла на нет. Василий Сталин обозначил предел, который не переплюнешь!

Елена Давыдовна, Леля, жила в маленькой комнатушке на Покровке. Я приходил к ней в гости. Мы своих отношений не скрывали и по логике двигались к браку. Она была не только молода и красива, но и по-своему несчастна — одно неудачное замужество, второе… Наплыв поклонников стал угасать, и в перспективе был — я. Наконец наступил момент, когда я привел Лелю знакомиться в родительский дом. Она сразу расположила к себе мое семейство. Очень понравилась маме и особенно моей тетке.

Леля давно могла выйти замуж, выбрав из множества поклонников наиболее подходящего. Но, как я вспоминаю, у нее в характере присутствовала одна редкая особенность — Леля понимала про себя, что должна подчиняться мужу. Только тогда она смогла бы почувствовать себя спокойно, как за каменной стеной, как говорится. А поскольку характер у нее был сам по себе достаточно сильный, то достойного человека ей подобрать не удавалось. Ничего определенного в этом смысле не могу сказать про наш альянс. Леля почему-то была склонна продолжать наши отношения и постаралась сделать так, что ее прошлое нам не мешало.

Перед нами стоял другой неразрешимый вопрос — квартира. В комнатушке у Покровских ворот жить было нельзя. Мы часто выходили «в свет», бывали в театрах, у друзей. И когда надо было возвращаться, я с большим нежеланием ехал ночевать домой.

Однако появилась перспектива путем обмена получить комнату побольше, в общей квартире, разумеется. Мы даже вместе ходили смотреть эту комнату и какое-то время там жили. Она была в хорошем доме на Арбате, прямо над зоомагазином. В квартире коридорная система с множеством дверей. Когда мы, осматривая ее, выглянули в окно, где-то совсем рядом раздался оглушительный телефонный звонок. Оказывается, телефон, висевший в коридоре, был приделан к нашей стене. Потом звонки продолжались с раздражающей периодичностью. И звонили не только нам. Звонили соседям, всем по очереди. Слышимость была идеальной, и я волей-неволей вынужден был выслушивать длинные телефонные монологи. Я быстро изучил соседей, узнал их характеры, любимые темы разговоров, но… выдержать все это для меня стало проблемой.

Есть такой анекдот: вечно пьяный студент каждую ночь, ложась спать, снимал ботинки и швырял один за другим в стенку, за которой проживал его сосед, профессор. Интеллигентный профессор долго терпел и, наконец, не выдержав, попросил студента унять свою злостную привычку и не бросать ботинки в стенку, поскольку его, профессора, это беспокоит. Студент страшно смутился, долго извинялся и клятвенно обещал больше этого не делать. К следующей ночи, как обычно, студент снова напился. Пришел домой, сел на кровать, снял ботинок и по привычке запустил его в стенку профессора. Но тут на него нашло просветление, он вспомнил просьбу профессора и, пристыженный, снял второй ботинок, осторожно поставил его на пол и лег спать. А в три часа ночи студента разбудил дикий крик профессора: «Да бросайте же, наконец, второй!».