И всяческая библейская мутота - [3]
— Знаете, Алексей Николаевич, — сказал, выслушав его до конца, отец Адриан. — Думаю, в вашем случае самое разумное — спокойно отправиться домой и для начала попытаться соблюдать субботу. Подумаете на досуге о житье-бытье, а я стану за вас молиться. Глядишь, Господь и расставит всё по своим местам.
— Субботу? — удивлённо переспросил Лёха. — Мы ж, вроде, не иудеи?
— В фигуральном смысле, — засмеялся отец Адриан. — Сейчас, — он взял с подоконника библию и раскрыл на месте, где лежала закладка, — я вам прочитаю и вы поймёте. Итак:
Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмый — суббота Господу, Богу твоему. Не делай в оный никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя, как и ты. И помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний.
Отец Адриан помолчал, давая Лёхе время переварить услышанное, а затем спросил:
— Теперь видите? Суббота в нашей культуре — это воскресенье. Впрочем, для вас можно сделать исключение и объявить субботой любой день, когда вам будет удобно предаться размышлениям о вечном. Провести, так сказать, реколлекции, духовные упражнения. Библия у вашей жены есть. И вот ещё вам брошюрка, нечто вроде памятки для начинающих. Тут и про заповеди, и о смертных грехах… Захочется, почитайте, подумайте. Возникнут вопросы — милости прошу. Обсудим. А и не возникнет, всё равно заходите. Хотя бы затем, чтобы знать, чем живут ваши дети.
«Заходите»! Да Лёхе уходить не хотелось! Татьянка была права: на душе посветлело, и словно надежда какая-то появилась или крылья отросли или влюбился… Короче, что-то такое на него снизошло удивительное и светозарное.
Дабы оно не испарилось, Лёха решил в ближайшее же воскресенье отправиться на дачу размышлять о вечном, о чём не замедлил объявить Татьянке. Он рассчитывал отправиться всей семьёй, но выяснилось, что «Варька идёт на день рождения, у Славика бассейн, а у Ларочки музыка»…
— Ясно, ясно! — замахал руками Лёха. — Поеду один! Только непонятно, как тогда «не делай в оный день никакого дела»? Верующие, называется!
— Да ладно тебе, — не повелась на упрёки Татьянка. — Не будь сам знаешь кем, а то лоб расшибёшь. Ты ещё даже не покрестился. — И снова уткнулась в свою вышивку.
Точно знала, что он уже сел на крючок — не снимешь. Заманивала, заманивала в церковь, а теперь будто и не при чём, всё ей по фигу. Вот бабы! Впрочем, оно и к лучшему, одному спокойнее.
В субботу он позвонил Иванычу, военному пенсионеру, который жил в посёлке неподалёку от дачи и зимой по воскресеньям приходил расчищать дорожки и заглядывал в дом проверить, всё ли в порядке. Жена его раз в месяц и тоже, как правило, по воскресеньям мыла полы, вытирала пыль и следила за наличием необходимых вещей и продуктов, чтобы Лёха с семьёй или друзьями, если нагрянут, не думали о хозяйстве, а сразу начинали отдыхать. Лёха за это платил, и недурно, однако рассудил, что Иваныч с супругой, тем не менее, подпадают под определение «рабы» и им, согласно заповеди, необходимо дать отдохнуть. К дому, правда, придётся чапать через снежную целину, раз ему и самому нельзя делать никакой работы. Или расчистка дорожки не считается? Это же как бы форс-мажор? А, ладно, на месте разберёмся.
Иваныч, судя по тону, сюрпризному отпуску не обрадовался.
— Ты не переживай, на оплате не отразится, — поспешил заверить Лёха.
— Да я чего, я ничего… Я не переживаю, — пробурчал Иваныч, по-прежнему мрачно.
— И я, как приеду, загляну, лады? — сообразил Лёха. Если они сталкивались на даче — а они неизменно сталкивались — он традиционно презентовал Иванычу бутылку хорошей водки.
— А! — повеселел, наконец, Иваныч. — Лады, лады! Ждём, — и после секундного раздумья добавил: — Но я хоть снег-то с дорожек разгребу по утрянке? А то навалило по пояс, не пройти.
Совестливый мужик. У Лёхи не хватило духу обломать его порыв, и тем паче не улыбалось объяснять про воскресенье и заповеди — да и самолично махать лопатой в свете предстоящих реколлекций казалось неправильно. Уж коли не сын, не дочь и не раб, так хотя бы он собственной единоличной персоной должен соблюсти несчастную субботу по-человечески?
