...И вся жизнь - [12]
Утром, это было уже часов в восемь, подписав последние полосы, пошел завтракать. Ко мне за столик подсел заведующий областным земельным управлением Бурокас. Я спросил его, почему не отвечают на выступления газеты. Крестьяне из Озерска жаловались на нарушение Постановления о реформе. Бурокас, оторвавшись от тарелки, буркнул:
— Газет не читаю.
Мне хотелось заехать ему тарелкой по физиономии. Нашел чем хвастать: газет не читает. Какого же черта ты носишь в кармане партбилет? Мы ночи не спим, сердце замирает, когда скажут, что исчезла проклятая «третья фаза», а он, извольте радоваться, газет не читает. Да еще и хвастает этим. Люди нам пишут, надеются, а он не желает читать! Чтобы скрыть волнение, унять дрожь в пальцах, я засунул руки в карманы, нащупал мелочь, бросил на стол:
— Вот вам, купите газеты. Следует надеяться, что вы умеете читать. Иначе откажитесь от своей должности.
Бурокас застыл с ложкой, поднесенной ко рту. Я не стал ждать, пока он соберется с мыслями, ушел из зала. Спать расхотелось. Решил еще раз взглянуть на газету, которую чинуши не желают читать. Начинают сдавать нервы. Не велика доблесть обругать человека.
У ворот типографии встретил Бориса Задорожного.
— Много нашли ошибок?
— Несколько лишних запятых сковырнул. Черчилля напечатали с одним «л»…
— С одним «л» — так с одним, переживем. Вот что, Борис Иванович, — если вы печатаете критические статьи, то добивайтесь по ним действенности. Сегодня же дайте справку, на какие сигналы не получили ответа из облзу.
— Я же «свежей головой» был, — взмолился Задорожный, — спать охота.
— Сначала сделайте, потом выспитесь.
В печатном цехе белый ручеек стремительно мчится из ротационной машины. Черный печатник сверкнул зубами:
— Посмотрите, как приправлены клише — люкс…
Я взял номер газеты:
— Какой там люкс, серятина. В Москве это браком посчитали бы.
— В Москве! Дайте мне такие машины, как в «Правде», и я вам покажу класс. Из этой старушки мы выжимаем все, что можем.
У меня вдруг рубашка прилипла к спине. В последней фразе вместо буквы «л» в слове «главнокомандующий» красовалось белое пятно, словно кто-то стер злополучную букву.
— Остановите машину! — крикнул я. — Много отпечатали?
— Тысяч пять.
— Где подписанные к печати полосы?
Печатник передал бумажный мешочек, в котором хранились подписанные мною страницы. Взглянул на конец передовой статьи. Все в порядке: «Главнокомандующий». Куда же пропала буква «л»?
— Кто правил газету после моей подписи?
— Никто. Случилось что?
— Читайте.
Печатник прочитал указанную мной строку, побледнел. Стали рассматривать матрицу. На металле, где положено быть букве «л» — капля клея.
— Возможно, когда я приправлял полосу, — размышлял вслух печатник, — капнул клеем. Весь ущерб возьму на себя. Пусть взыщут за бумагу.
— Пойдем к директору, — предложил я. — Заприте цех. Вы понимаете, ни один экземпляр газеты не должен увидеть свет.
— Можете быть уверены, товарищ редактор.
Директор типографии испугался не меньше моего.
Закрывшись в стереотипной, втроем, чтобы не привлекать постороннего внимания, мы жгли экземпляр за экземпляром. Смотрел я на пламя и думал о тяжелой шапке, напяленной на голову редактора. В газете десятки тысяч знаков, и каждая буковка, не на месте стоящая запятая, вот, даже капля клея — могут подвести.
Будь благословен Бурокас! Не поскандаль я с тобой за завтраком — не пошел бы в типографию. И кто ведает, каким бы сегодня было мое пробуждение?
В двенадцать дня, когда я только заснул после пережитых волнений, забесновался телефон:
— Срочно вызывают в обком, — сообщил Соколов.
Началось. Все-таки надо было поставить в известность обком. Но ошибку мы предотвратили. Мысли ворочались лениво, медленно. Мною овладело безразличие: вызывают так вызывают!
Секретарь обкома партии по пропаганде и агитации Владас Рудис, коренастый, среднего роста человек, с большими залысинами, поднялся из-за стола:
— Пока вы спите, мы тут за вас работаем, кадры подбираем.
— Поздно подписал газету.
— Да, только получили, — секретарь нажал кнопку звонка, но, вспомнив, что нет электричества, крикнул: — Олеся! — В кабинет заглянула секретарша. — Пригласите товарищей.
Вошли трое военных. Я даже не посмотрел на их погоны. Было ясно — сейчас начнется разговор об ошибке.
— Их-то мы и решили направить к вам в редакцию, знакомьтесь.
До меня не сразу дошел смысл сказанного. Я готовил себя к другому разговору. Внимательно посмотрел на вытянувшихся у стола военных. Девушка в синем берете с орденом Красного Знамени на гимнастерке, щеголеватый старший лейтенант с пышной черной шевелюрой, которая не умещалась под артиллерийской фуражкой, и высокий расплывшийся дядя в офицерской гимнастерке без погон.
— В газете приходилось работать? — начал я расспрашивать.
— Мне никогда, — призналась девушка, — выпускала «Боевой листок» в медсанбате, да вот несколько заметок напечатали в «дивизионке».
— Так. А вы, старший лейтенант, какую стенгазету редактировали?
— В тридцать девятом несколько месяцев работал в «Пионерской правде», потом призвали в армию.
— В дивизионную газету?
— Никак нет. Командовал батареей.
Секретарь прервал мой опрос:
Гельбак П. А.Сын чекиста. Роман. М., «Молодая гвардия», 1974.240 с. с ил.Автор рассказывает о судьбе мальчика, который родился в годы гражданской войны, мужал на стройках пятилетки, с оружием в руках отстаивал Советскую власть в годы Великой Отечественной войны.Перед читателем раскрывается биография сыновей нашего героического народа, которые становятся достойными наследниками отцов-героев.© Издательство «Молодая гвардия», 1974 г.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.