И всё-таки я люблю - [6]

— И наконец, дорогая частная школа, — с улыбкой всезнающего человека подвел черту Гамбини. — По-моему, вам приходится нелегко.

Задохнувшись от возмущения, Корина вскочила и выкрикнула, щурясь на солнце:

— Уходите! Какое вы имеете право вмешиваться в…

— В гневе вы еще прекраснее, — прервал ее Гамбини. — Удивительно, как это до сих пор никто еще не влюбил вас в себя? Вам нужна эта работа, Корина. Почему вы отказываетесь?

Он был прав, она не могла позволить вторично отвергнуть его предложение, но чертик противоречия все еще грыз ее душу.

— Я приму предложение только в том случае, если вы станете платить втрое больше моей нынешней зарплаты.

— Согласен. — Широкая, довольная улыбка расцвела на лице Гамбини. Он встал и протянул ей руку, которую она была вынуждена пожать. — Я знал, что вы образумитесь. Каждый имеет свою цену.

Ее рука буквально онемела от его рукопожатия, таким оно было сильным. Но еще хуже было то, что при этом ее тело содрогнулось как от электрического разряда. Так же как в офисе, только гораздо сильнее. Дай бог, чтобы наши пути пересекались не слишком часто, молилась она про себя.

2

Месяц спустя Корина приступила к новой работе. К большой радости, первые полторы недели она ни разу не встречалась с Орсо Гамбини, хотя имя его постоянно произносилось всеми вокруг: Орсо сказал, Орсо хочет, Орсо потребовал, и так далее и тому подобное.

Большой загадкой оставалось для нее и то, каким образом она получила свое новое назначение. Никаких вакансий на момент ее появления в фирме не было, и Корина сделала вывод, что ее должность была создана специально для нее. Некоторое время спустя посыльный доставил второй букет белых роз. На этот раз на визитке было написано: «С благодарностью».

И вот однажды Корине сообщили, что ее вызывает босс. Она шла по длинному коридору, чувствуя учащенное биение сердца. Разозленная таким проявлением слабости, она остановилась перед кабинетом, чтобы перевести дыхание, успокоиться и взять себя в руки. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Гамбини.

— Что вы здесь делаете, мисс Дэвидсон? — с неподдельным удивлением спросил он. — Набираетесь смелости перед тем, как войти в клетку льва?

Это было настолько точное определение ее состояния, что Корина откровенно призналась:

— Ничего удивительного. Вы так себя здесь поставили, что каждый вызов к вам воспринимается как чрезвычайное событие в жизни ваших сотрудников. Так что меня ждет? Увольнение или повышение?

Усмехнувшись, Гамбини жестом пригласил Корину войти.

— Немногие из моих коллег позволяют говорить со мной таким тоном, мисс Дэвидсон.

— Почему же? Кажется, вы говорили, что все служащие — одна большая семья. Все равны независимо от занимаемой должности. Если это действительно так, не вижу причин, почему бы мне не говорить то, что думаю, — выпалила Корина, решив, что вряд ли Гамбини уволит ее за такую дерзость, ведь он так добивался того, чтобы она перешла в его фирму.

— Ладно, садитесь. Какие у вас планы на ближайшее будущее?

Она удивленно посмотрела на него, не понимая, о чем он спрашивает.

— Я имею в виду ваши личные планы: отпуск или еще что-нибудь в этом роде, — спросил Гамбини сухим, деловым тоном, что сразу успокоило Корину.

— Нет, я ничего такого не планирую.

— Очень хорошо. Я хочу предложить вам поехать со мной на Корсику.

— Корсику? — изумилась Корина.

— Да, я оттуда родом.

— И это основание для того, чтобы я сопровождала вас?

Ее снова охватила тревога, и на этот раз, кажется, не напрасно.

— Разумеется, это будет чисто деловая поездка. У меня там серьезные рекламные проекты.

— Но мне-то зачем туда ехать?

— Неужели не ясно? — теряя терпение, повысил голос Гамбини. — Вы специалист сразу по двум направлениям рекламной деятельности, к тому же владеете французским и итальянским языками. На месте вы сможете обозначить проблемы и найти способы их решения, что сэкономит время и деньги.

— Вы именно это имели в виду, когда уговаривали меня перейти к вам на работу? — настороженно спросила Корина.

Гамбини молча кивнул головой.

— Тогда почему же вы сразу мне об этом не сказали?

— А вы согласились бы принять мое предложение, если бы знали, что я собираюсь тащить вас за собой через океан? — спросил Гамбини и, постукивая пальцем по столу, с улыбкой взглянул на Корину.

— Возможно, что не согласилась бы, — неуверенно улыбнулась она в ответ. — Хотя кто знает, может быть, наоборот, я увидела бы в этом интересную возможность реализовать свои задумки, а заодно и мир посмотреть.

— Значит, вы довольны, что отправитесь на Корсику?

Она понимала, что возражать бессмысленно. Все равно он настоял бы на своем.

— Я поеду при условии, что это будет чисто деловая командировка.

— Даю слово.

— Как долго мы там пробудем?

— День или пять, — пожал плечами Гамбини. — Ровно столько, сколько потребуется, чтобы закончить все дела.

На Корсике их ожидали комфортабельные номера лучшей гостиницы Бастии, второго по величине и значению города острова. За ужином, к ее удивлению, Гамбини пустился в воспоминания о детстве.

— Знаете, на нашем острове семья — это все. Мне было всего лишь четыре года, когда умерла мать, и я воспитывался ее родителями при самом активном участии моей прабабушки. И мой отец, и родители матери скончались, а прабабушка Бастелика еще жива. Впрочем, между собой мы никогда не зовем ее по имени. Для нас она просто Биснонна, что по-корсикански означает «прабабушка». В этом году ей исполнится девяносто три, и дай бог ей здоровья.