И возьми мою боль - [99]

— Вот ты на своей осторожности и погорел.

— Я на глупости погорел. Поверил одному старику ювелиру. Ничего, завтра выйду, сочтемся.

Скрипнула дверь. В камеру привели еще двоих. Они скромно заняли свободные места. Их внешность не оставляла сомнений, что они прибыли либо из Средней Азии, либо с Кавказа. Цапов подошел к ним, негромко сказал:

— Здорово, ребята.

Оба, вскочив, уважительно поздоровались с Цаповым. Это заметили все в камере. И все видели, как шептались эти трое. Откуда уголовникам было знать, что новички — офицеры милиции, сотрудники СБК Рустам Керимов и Абдулло Шадыев, подсаженные в камеру специально для страховки Цапова и дальнейшего развития игры. После разговора с новичками Цапов вернулся на свое место. Мироненко снова подошел к нему.

— У тебя много знакомых, — сказал он, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Хорошие ребята, — кивнул на новичков Цапов, — думаю, что через несколько дней и меня выпустят. У ментов против меня вообще ничего нет.

Документы в порядке. Если бы на меня не настучали, я бы сейчас сидел где-нибудь в сауне.

— Это хорошая мысль, Цапов, — проговорил Мироненко. — Выйдешь отсюда, дуй ко мне, я тебе баню устрою. Настоящую баню с веником, а не эту парилку.

— Я отсюда выйду и совсем в другое место пойду, — усмехнулся Цапов.

— А куда? — насторожился Мироненко.

— Мне посредники нужны, дело у меня к ним важное.

— Ну так скажи мне.

— Не могу. Я же говорю, что очень важное дело. Столько баксов, что можно эту тюрьму купить со всеми ее обитателями.

— Миллион? — презрительно спросил Мироненко. — Или два миллиона?

— Да нет. Почитай, в сто раз больше, и то мало будет. Мироненко замер.

Он не поверил этим словам. Про такие суммы он никогда в жизни не слышал.

— Зачем тебе посредники? — возбужденно спросил он. — Я найду тебе кого хочешь. За хороший процент.

— Это не мои деньги. Может, ты слышал о таком Махмудбекове? Говорят, его старшего брата убили.

— Конечно, слышал и хорошо знал.

— Спор у него возник с каким-то Жеребкиным.

— Жеребякиным, — поправил его Мироненко. Он не знал, что это был типичный трюк. Когда твой собеседник поправляет тебя, например, уточняя фамилию, он невольно убеждается в правоте твоих слов, подтвержденных собственным высказыванием или поправкой.

— Вот-вот, — оживился Цапов, — и этот Жеребякин должен сто пятьдесят миллионов долларов. Груз, который мы вели, исчез. Не по нашей вине. Его в самолете перехватили сотрудники СБК.

— Слышал о таких, — кивнул, помрачнев, Мироненко.

— Вот и все. Посредники должны решить, какую часть штрафа Жеребякин обязан выплатить. Война ведь никому не нужна. Зачем сейчас убивать друг друга на улицах?

— Сто пятьдесят миллионов, — задумчиво проговорил Мироненко, — это нужно обмозговать. Но ты ведь знаешь правила? Пока не обратятся обе стороны, никто не может вмешиваться.

— Пока дождемся их согласия — сто лет пройдет, — отмахнулся Цапов. — Поэтому-то я с посредниками и хотел переговорить. Можно ведь и самим инициативу проявить.

— Но это против правил, — удивился Мироненко. — Посредники сами никогда не вмешиваются. Только когда к ним обращаются обе стороны.

— Меня можешь считать представителем одной из сторон. А вторая — должники. Они и не захотят обращаться. Нужно самим вмешиваться. Время сейчас такое, Григорий, что всем вертеться нужно, иначе не выживешь. И правила старые отменять.

— А если не захотят наши решения выполнять? — все еще сомневаясь, спросил Мироненко.

Цапов иронично посмотрел на него и буркнул:

— Значит, нужно сделать так, чтобы захотели.

— Это сложно, — нахмурился Мироненко, — Жеребякин — тип упрямый, а младший Махмудбеков — еще упрямее.

— Не обязательно договариваться с ними, — улыбнулся Цапов, — можно найти и более покладистых клиентов. Мироненко задумался, а потом решительно закончил:

— Я тебе найду посредников. Война действительно никому не нужна. А какой процент получат посредники?

— Обычный.

— Тогда все в порядке. Завтра я этим займусь, если, конечно, выйду отсюда на волю.

Он даже не замечал, как внимательно следят за ним новички, получившие задание обеспечить безопасность Цапова. Всю ночь до утра они по очереди дежурили, наблюдая за уголовниками. Ночь прошла спокойно. А утром за Мироненко пришли, чтобы освободить его.

Глава 37

На следующий день, когда Мироненко выпустили из тюрьмы под крупный залог, примерно через час из камеры были переведены в другую тюрьму трое заключенных — Цапов и двое подстраховывающих его офицеров. В автомобиле Мироненко были установлены микрофоны, за ним повсюду следовали сотрудники СБК и управления по борьбе с организованной преступностью. Уже в половине первого он отправился к Филиппу Кривому, чтобы рассказать ему о самом крупном деле, которое когда-либо случалось в Москве.

Оперативникам удалось подслушать их разговор. Они настроили лазерную аппаратуру, записывающую разговор по колебаниям оконного стекла. Сначала Филя долго и матерно ругал Мироненко, высказывая ему все, что он думает и о его умственной деятельности, и о его способностях. Мироненко покорно слушал, лишь иногда вставляя слово. Затем он долго и обстоятельно рассказывал о своем разговоре с Цаповым. Потом наступило долгое молчание.