И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает - [14]

– С него мы и начнем. Я постараюсь обрисовать картину в целом, как мне она видится. Набивайте трубку и устраивайтесь поудобнее.

Хауорт начал свой рассказ, и, по мере того как раскрывались подробности случившегося, перед глазами Литтлджона все яснее проступала картина событий октября 1917 года.

Он увидел бескрайнюю пустошь, похожую на пестрое лоскутное одеяло, где смешались оттенки бурого, зеленого и пурпурного. Дикую, нехоженую землю, покрытую сухим вереском, кустиками голубики и увядающими золотистыми папоротниками. Почерневшие каменные стены на границах участков и горы сохнущего торфа по краю рвов.

Над водоемами окрестных деревень, невидимых за вересковыми холмами, поднимались чайки и с криками кружили в воздухе. Раздавались булькающие трели кроншнепов. Сливались в хриплый шелест людские голоса – чья-то болтовня, споры и смех. В тот день на болотах шла охота на куропаток, и несколько мужчин из пестрой компании загонщиков опрокидывали в себя стакан за стаканом в пабе «Лошадь и жокей». Крепкое приземистое строение из обветренного местного камня, готовое выдержать любую непогоду, стояло сиротливо возле дороги между Хаттеруортом и Уотерфолдом. Пристанище странников, охотников и их прихлебателей, браконьеров и тех, кто привык долго терпеть жажду в пути, чтобы утолить ее в конце.

Вдоль горизонта, словно ряд неровных гнилых зубов, растянулась гряда осыпающихся скал. Их резкий силуэт темнел на фоне пламенеющего багрового заката.

В «Лошади и жокее» выдался жаркий денек: хозяин, Сет Уигли, сбивался с ног. Мало того что в зале бушевала толпа пьяных загонщиков и заряжающих, так еще явился Инок Сайкс и, накачавшись ромом, принялся осыпать бранью Джерри Трикетта и описывать в красках, что сделает с ним, когда поймает. Долго ждать ему не пришлось.

Трикетт с двумя приятелями показался во дворе паба. Он охотился на куропаток из укрытия. По неведомым причинам его и Сайкса беспрепятственно пускали на земли Калеба Хейторнтуэйта. Подобный им сброд обычно выдворяли из владений, но этих двоих терпели даже в те дни, когда на болотах устраивали охоту для близких друзей Калеба из числа местных промышленников, производителей стали и шерсти.

Сайкс заметил в окне своего бывшего дружка, выругался и шагнул к ружью, которое оставил в углу, прежде чем заказать выпивку. Сет Уигли подоспел раньше и схватил дробовик.

– Нет, Инок, твое ружье останется здесь. Ты его не получишь.

Владелец паба был крупным, грузным мужчиной, и подвыпивший браконьер, похоже, решил, что с ним лучше не связываться. Он нетвердой походкой вышел на задний двор безоружным.

Там прохлаждалась парочка бездельников из обслуги паба. При виде Сайкса они выжидающе притихли. Поглядеть на драку они были не прочь, но стать свидетелями перестрелки им не хотелось. Спутники Трикетта зашептали ему что-то на ухо. Они стремились ободрить его и призвать к осторожности. Убеждали приятеля оставить дробовик им, схватиться с Сайксом врукопашную и взгреть его хорошенько, чтобы клочья полетели. Но их благоразумный совет пропал втуне. Трикетт замер с ружьем в руках, ожидая Сайкса. Тот стоял в дверном проеме и свирепо смотрел на бывшего друга. В воздухе повисла зловещая тишина. Было слышно, как в маленьком хлеву фыркают и жуют жвачку коровы. Сет Уигли невозмутимо наполнил кружку элем, затем медленно выпил ее и вышел из паба. Его добродушное красное лицо выражало решимость. В своей огромной ручище он держал дробовик Сайкса.

Зрителям не пришлось долго томиться в ожидании: за напряженной драматической кульминацией последовала нелепая развязка. Сайкс оттолкнулся от дверного косяка и неуклюжей, вихляющей рысью бросился на врага, яростно размахивая руками в воздухе. Тяжелые сапоги грохотали по булыжнику. Трикетт приготовился отразить удар, но Сайкс на бегу зацепился ногой за выступающий камень, закачался и растянулся на земле. Там он и остался лежать, оглушенный, в тупом изумлении.

Сет Уигли оказался возле Сайкса, схватил его за ворот куртки, рывком поднял на ноги, вытолкал со двора и погнал прочь по дороге. Оказавшись на внушительном расстоянии от паба, он отдал ему ружье.

– А теперь убирайся, пока я не сломал тебе челюсть. Я никому не позволю дебоширить в моем заведении. Из-за таких, как ты, запросто можно лишиться лицензии, а мне неприятности не нужны. В будущем держись подальше отсюда.

С видом фермера, отправляющего резвого жеребенка на выпас, Уигли жестом отослал пьяного браконьера с глаз долой и неспешно зашагал к своему пабу. По пути он остановился сказать пару слов Трикетту. Тот, явно довольный столь удачным оборотом дела, балагурил в толпе подгулявших приятелей, на лице его читалось облегчение.

– А что до тебя, Джереми, обходи стороной своего старого дружка, если тебе дорога твоя шкура. Он задумал недоброе, парень.

– Не забивай себе голову, Сет. Это мои дела. Я сам с ним разберусь.

Трикетт шагнул в паб следом за хозяином, выпил кружку домашнего пива и ушел своей дорогой, унося убитых птиц, притороченных к ягдташу за тонкие лапы.

Гуляки продолжали пьянствовать, громогласно хвастаться и хохотать. Уигли выставил за дверь самого буйного, остальные заказали закуску и снова наполнили стаканы. Они явно намеревались просидеть в пабе до закрытия. За разговорами о былых днях, старыми охотничьими историями, грубыми шутками и розыгрышами о войне почти не вспоминали. В общем гвалте происшествие во дворе быстро забылось.