И власти плен... - [28]

— Уважаемая! — У администратора покраснели уши. — И у вас, и у меня времени в обрез. Займемся меню.

Лидия Васильевна вздохнула. Она совершила опрометчивый шаг. Сюда не следовало приезжать одной. Она посмотрела в водянисто-голубые глаза администратора. Поняла, что на таком бело-розовом лице с рыжими бровями иных глаз быть не может. У глаз не было выражения, они были просто выпуклыми.

— Ну хорошо, — сказала Лидия Васильевна. Ей не хотелось, чтобы у администратора сложилось впечатление, что разговор о зале закончен. — Как-никак, но Виктор Константинович…

Ласковый и общительный человек, Виктор Константинович легко убедил Лидию Васильевну, что лучшего зала попросту быть не может. Он бегло просмотрел предложенное меню, укоряюще погрозил администратору пальцем.

— Как можно? — сказал директор. — Уважаемые люди отмечают свое пятидесятилетие, а вы?..

— Я исходил из предложенной суммы. — Администратор был недоволен выговором.

— Это совсем ненамного удорожит стол, но сделает его изысканным. — Директор улыбнулся Лидии Васильевне, как бы испрашивая разрешения на незначительное удорожание стола.

— Если вы считаете… — Она не нашлась, что сказать. Да и неприлично было особенно торговаться.

— Что будем пить? — спросил директор.

Лидии Васильевне послышалась в тоне директора плохо скрытая фривольность. Не оборачиваясь, он повернул ключ в настенном шкафу и достал из-за спины бутылку боржоми.

— Не желаете? А я, знаете ли, без этого уже не могу, привык. Да и полезно, говорят. Ощелачивает организм. — Директор засмеялся, не разжимая губ.

Ей все время казалось, что директор ресторана как-то не так на нее смотрит. И даже стул, на котором сидела Лидия Васильевна, ей все время мешал. Стул был очень на виду, он нарушал аккуратный ряд нарочито мягких, обтянутых хромовой кожей стульев. Он был сам по себе, его не успели поставить на место. Она смутилась, одернула юбку.

Директор заметил ее смущение. И сейчас думал, надо ли отвести глаза, усмехнуться или, наоборот, прикинуться валенком. Вообще директор был убежден, что понимает этот тип женщин, еще красивых, но уже тронутых увяданием. Он привык нравиться именно таким женщинам. В этот момент их взгляды встретились. Нет, сказал себе директор, от этих никогда не знаешь, чего ожидать. Все дело в амбициях. Важна отправная точка, объем комфорта, который женщина считает для себя идеалом. Те, что из провинции, с ними проще… Директор отвел глаза. Лицо его обрело обычное задумчивое выражение, в нем был как бы намек на некую озабоченность и на безразличие ко всему происходящему.

Лидия Васильевна, человек возбудимый и эмоциональный, легко впадала в состояние чрезмерной мнительности; всевозможные подозрения, которые имели пустячные причины, возникали внезапно, отчего Лидия Васильевна начинала так же беспричинно страдать. Она заторопилась, засобиралась. Сказала зачем-то, что они с мужем очень любят этот ресторан, заметила удивленный взгляд директора, смешалась окончательно. Обычного удивления оказалось достаточно, чтобы заподозрить неладное, прочесть нелестные для себя мысли: «Я никогда не встречал вас здесь вместе с мужем. Да, он бывает у нас, но… Впрочем, это не мое дело». Ну конечно же, конечно, она поняла, она разгадала! Вот что выражает этот взгляд… Боже мой, как ей не пришло в голову раньше? В Москве тысяча ресторанов, муж отчего-то выбрал именно этот… Лидия Васильевна почувствовала внезапное возбуждение. И тотчас директор с вкрадчивым голосом, рыжий администратор с его сытым животом, который с трудом удерживался брючным ремнем, — все, все стало невыносимо, почти омерзительно. Они и разглядывали ее так, будто приценивались к ней.

— Нет! — Лидия Васильевна резко поднялась, сжала обеими руками сумку. И, сама того не ожидая, выкрикнула в лицо ошеломленному директору: — Нет-нет, ваш ресторан нам не подходит! — И, задевая на ходу стулья, выскочила из директорского кабинета.

— Странная дама, — сказал невозмутимо старший администратор, достал из кармана фирменной куртки два грецких ореха, с треском раздавил их в ладонях. Затем так же спокойно сдул раскрошившуюся скорлупу с руки и хорошо натренированным движением стал бросать кусочки орехового ядра себе в рот. — Чокнутая. А я ей уже обсчитал меню.

Директор ничего не ответил. Директор размышлял о превратностях жизни. Очень похоже, что эта женщина угадала его мысли и сочла их для себя оскорбительными. Досадно. Метельников — влиятельный человек. Кто знает, что взбредет в голову его супруге и как она перескажет их разговор? Ничего же не случилось. Да и не могло случиться. И вот на тебе, пожалуйста. А может быть, старший администратор?.. За этим рыжим котом не углядишь. Пересидел трех директоров, четыре ревизии. На одного жалобы, у другого недостача, третий попивает втихую, а у этого — никаких конфликтов.

С Метельниковым у директора были свои отношения. Директор ресторана одним из первых угадал тенденцию: сфера услуг становится престижной, ее влияние на жизнь общества возрастает. Надо научиться шагать в ногу со временем, внушал он подчиненным. Масштаб — это не только вширь, но и вглубь, вглубь! Они гоготали: «Наш Пионервожатый». Это у него прозвище такое. Узнал случайно, на кухне услышал, шеф-повар воспитывал ученика: «Иди, иди к Пионервожатому, он тебе галстук поправит». Хихикают, скалят зубы: «Ученых учить — только портить». Устроить, достать, обслужить — не так мало по нынешним временам. Вот они сидят перед ним, его сподвижники, — сто сорок единиц. Два ресторана, два кафе, четыре бара, шесть буфетов. Те, кто осел в ресторанах, самые чванливые, пустые. Элита. Он им как-то пересказал миф об Антее, не поняли, бормочут: «Как напугал! Зато мы все можем. Прикажите». Да замолчите, вы, надоело! Непедагогично, а что делать, действительно надоело. И не выгонишь. У каждого свой покровитель. Нет, не в тресте ресторанов, выше. Спрашиваешь: «Откуда знаете, вместе работали?» Смеются: «Нас породнили Сандуны». Все правильно, куда уж нам супротив Сандунов. Пусть работают.