И век и миг... - [4]

Её птенцов во глубине овса.

И — день свидетель — чуткая коса,

Рукой неосмотрительной ведома,

Споткнулась вдруг у самой кромки дома.

Не потому ль, как только встанет солнце,

Пернатые ликуют колокольцы?

«Золотые лучи…»

Золотые лучи

Августовского утра,

А сирена кричит, —

Где-то больно кому-то,

Где-то летом — зима,

Чья-то жизнь под откосом.

Расступитесь, дома,

Дайте скорость колёсам,

Чтоб совсем не померк

Лучик слабого пульса.

…Вот и встал человек.

Человек улыбнулся.

ЯВЛЕНИЕ ВРАЧА НАРОДУ

Не великан собой,

В безоблачном халате,

Чуть что случись с тобой,

Как из других галактик

Он явится к тебе,

Взойдёт у изголовья

Звездой в твоей судьбе,

Не склонной к суесловью,

Взойдёт на тяжкий вздох,

Светло взойдёт и строго.

Он — человек, не Бог.

Но знак его от Бога.

В ДЕТСКОЙ ОПЕРАЦИОННОЙ

Нескладно ходят ходики

Под крестиком в груди.

А ей всего два годика.

И что там, впереди?

Ворона — кыш! — не каркай,

Не догорай, свеча.

Восстань, отважный скальпель,

В святой руке врача.

Молись, народ окрестный,

Спасительным крестом.

Дай Бог ей стать невестой

И матерью потом.

СЕСТРА МИЛОСЕРДИЯ

Солнечная обликом,

Как с вершины дня,

Ангелом из облака

Смотрит на меня,

Кружится над хворостью,

Ласкова, быстра,

Дочка мне по возрасту,

По любви сестра.

Боль уластит, скромница,

Успокоит пульс…

Пусть ей день поклонится,

Ночь полюбит пусть.

НАЕДИНЕ С ГОРИЗОНТОМ

Устал от шума — поищи топор,

Дров наруби и разведи костёр,

Присядь к нему поближе, помолчи,

Послушай небо звёздное в ночи,

Забудь себя, забудь свой жест и шаг.

И вот тогда ты не заметишь, как

Он сам к тебе покорно подойдёт,

Твой вечно недоступный горизонт,

Уйдёт в глаза, в сердечный уголок

И там себя завяжет в узелок

На радость встреч и на печаль разлук.

И будет «Степь», и будет «Бежин луг»,

И будет сказка — мудрости сестра.

Общительность такая у костра.

У БИБЛИОТЕКИ В. И. ЛЕНИНА

Невзрачная снаружи кубатура,

А там, внутри, под парусом культуры

Бушуют океаны языков

В собраньях сочинений всех веков.

Там слово царствует и правит документ…

Пока есть жизнь, там скорой смерти нет.

«Они нам всем, как музыка, в награду…»

Они нам всем, как музыка, в награду,

На весь наш путь, на все материки, —

Шумят леса, грохочут водопады…

Прошу, не отмирайте, языки.

УЧАСТЬ ПИСАТЕЛЯ

Александру Боброву

Ты за столом один и не один.

Ты сам себе и раб, и господин.

К тебе — душа и от тебя — душа

По робкой колее карандаша

До вспышки гнева на конце пера.

Ты по природе труженик добра,

Тебе от правды уклоняться грех.

Бывает одиночество для всех.

«Она к нам из далёка-далека…»

Она к нам из далёка-далека,

Как свет с небес, как по земле река,

Как зеркало с глубоким отраженьем

Всего, что есть в покое и в движенье

Она и символ, и сама натура.

Откройте дверь — идёт литература!

ЗАНАВЕС

Чтоб мир души не озверел над бездной,

Да, да, он был воистину железный,

Тот занавес. И всё ж при всём при этом

Он был открыт, как небо, для рассвета,

Для классики любых племён и наций,

Что в гости к нам, а то и в домочадцы.

«Ворона каркает. Зима…»

Ворона каркает. Зима.

И ты уже как не сама,

И ты уже как вдалеке:

Душа — в дорожном узелке…

Не уходи, любовь моя.

Давай дождёмся соловья.

«Тебе, тебе! С грозой и соловьями…»

Тебе, тебе! С грозой и соловьями

Всей силой слов и тем, что за словами,

Вот здесь, в груди, и в памяти моей,

Тебе одной за наших сыновей,

За наш сентябрь, за наш весёлый май,

А что не так, прошу, не принимай

Так близко к сердцу. Ты — моя отрада.

Ну, подойди, ну, улыбнись, дружок.

Я чёлн с волны, а ты мой бережок

Длиною в жизнь, другой реки не надо.

«Кто второй, кто первый…»

Кто второй, кто первый,

Знать я не хочу.

Где пером, где нервом

Я служу лучу,

А бывает, веткой

С памятью цветка…

И при этом редко

Празднует строка.

«Вы хотите справку…»

Вы хотите справку?

Ну так что ж — добро.

Карандаш в отставку,

Побоку перо.

Кто он там: премудрый

Или так — дебил?

Объясняй, компьютер,

Подтверждай, мобил.

Что там, на экваторе?

Много ль сфинксу лет?..

А письмишко матери

Написал, поэт?

«Какое несмолкающее эхо…»

«Степь да степь кругам…»

Народная песня

Какое несмолкающее эхо,

Какая неисплаканная боль!

Не обойти пешком и не объехать,

Лишь в память взять и унести с собой.

Всё степь да степь, сухой наждак мороза,

Сугробов бесконечная тоска.

А я пою, а я ищу сквозь слёзы

В глухой степи могилу ямщика.

ЧЕСТЬ ИМЕЮ

Как человек, я не свалился с полюса.

Имею право собственного голоса,

Имею право собственного шёпота,

Сдаюсь мечте и поклоняюсь опыту…

А если что — иду с копьём на змея.

Я — гражданин. Я с детства честь имею.

II

«Всё снег да снег, а там, за этим снегом…»

Всё снег да снег, а там, за этим снегом,

Как за туманом, как за белым эхом.

Как за потухшим полотном в кино,

Идёт та жизнь, что отошла давно.

И что там, кто? — не сразу разберёшь:

То ль военком идёт, как Дед Мороз,

То ль Дед Мороз идёт, как военком:

Повестки за ременным кушаком…

Он шёл, тот снег, отвесно шёл и густо.

Фронтовикам знакомо это чувство.

НА ФРОНТ

Едем, песни распеваем,

По-геройски грудь вперёд,

И как знать про то не знаем,

Что он есть такое, фронт.

И как будто страху нету:

Выполняй, солдат, приказ.

А убьёт кого, так это

Не кого-нибудь из нас,

А кого-то в промежутке

Между нами, чью-то тень.

Едем. Шутки-прибаутки,

Но уже на третий день

Голоса всё глуше, тише,

Вздох тревожней, строже взгляд…