И вечный бой... - [30]

— Арестованные были со мной, когда я поднялся на корабль.

— Аааааааахххх! — выдохнула аудитория.

Они реагировали, как один. Это был звук единого вздоха, как будто много существ одновременно вздохнуло.

Судья опустил молоток, призывая к порядку. Когда, наконец, в зале заседаний снова воцарилось молчание, Модьун сказал адвокату:

— Видите, я обнаружил, что связь четырех арестованных со мной считают важной уликой против них.

— А что же еще можно предположить? — спросил судья, едва скрывая торжество.

Человек посмотрел на него с сожалением.

— Предположение, что я сопровождал их, не может служить обвинением. Предположим, что, хотя они были со мной, они не знали о моих намерениях. — Модьун махнул рукой: — Может существовать множество подобных предположений.

Судья кивнул прокурору.

— Продолжайте допрос этого свидетеля и особенно обратите внимание на те вопросы, которые он поднял. Кажется, в конце концов, он собирается отвечать правдиво, поэтому добейтесь от него правды.

В этом был смысл, Модьун должен был с этим согласиться. Хотя он мог рассуждать о правде философски, он не собирался лгать о действительно происшедших событиях. Прокурор выжимал из него одно признание за другим. В конечном счете он сказал: да, четверо обвиняемых заранее знали, что он намеревался попасть на борт межзвездного экспедиционного корабля. Да, действительно, один из обвиняемых предложил это, а другие согласились с его планом.

Когда Модьун закончил, судья посмотрел на адвоката.

— Есть вопросы к вашему свидетелю, сэр?

— Нет, — был ответ. — Я, действительно, не вижу смысла в том, чтобы терять время, продолжая судебное разбирательство.

— Я согласен с вами, — сказал судья.

После этого он повернулся к арестованным.

— Встать! — скомандовал он.

Четверо обвиняемых нерешительно встали.

Судья продолжал:

— Ваша вина установлена этим свидетелем, — начал он.

— Эй! — громко сказал Модьун.

Судья не обратил внимания и уверенно продолжал:

— Я приказываю, чтобы вас четверых отвели в камеру…

— А как насчет присяжных? — закричал Модьун. — Это же суд присяжных.

— …и держали там одну неделю, пока вы будете ждать ответа на апелляцию в верховный суд. Если верховный суд вас не помилует, то ровно через неделю с этого дня вы будете расстреляны группой стрелков, использующих оружие N.

Он махнул рукой полицейским, которые стояли рядом с заключенными.

— Уведите осужденных, — приказал он. Теперь он повернулся к Модьуну и сказал вежливым тоном:

— Я хочу поблагодарить вас за честные показания, которые помогли установить истинную виновность четырех осужденных, и нам теперь необходимо провести дальнейшую бюрократическую процедуру.

— Да, — с сомнением сказал Модьун.

19

«Я сделал все, что мог», — так казалось Модьуну. Не нужно делать ничего больше, просто дать событиям идти своим чередом.

Но весь остаток дня судебного заседания тело Модьуна оставалось неприятно разгоряченным. Это, конечно, результат безрассудства его желез, которое не мог выносить идеальный с точки зрения философии мозг. Что касается привязанности его тела к Руузбу и остальным, то самым нелепым выглядело то, что Модьун встретил их совершенно случайно.

«Я не выбрал их за особые качества, которые потом обнаружил в них».

В день выхода из-за барьера Модьун остановил автомобиль с четырьмя пассажирами и занял одно из двух свободных мест. Вот и все. Не было разницы между этими четырьмя в автомобиле и любыми другими людьми-животными.

Модьун убеждал себя, что это реальное отображение его отношений с ними.

Но его тело все еще оставалось разогретым более, чем обычно.

На четвертое утро после судебного разбирательства раздался звонок. Когда Модьун открыл дверь, там стоял офицер-гиена в форме. Он был вежлив и сообщил, что «четверо осужденных получили отказ в ответ на апелляцию верховному суду. Суд настаивает, чтобы главному свидетелю сообщили о решении».

Модьун собирался поблагодарить и закрыть дверь, когда почувствовал, что его лицо сильно покраснело от такой новости. Он поспешно сказал:

— Я хочу посетить осужденных перед казнью. Это можно организовать?

— Я буду счастлив навести справки от вашего имени и сообщу о решении,

— сказал офицер.

Оказалось, что Модьун может. Ему разрешат посетить осужденных накануне казни — вечером шестого дня после судебного разбирательства.

Модьун должен был согласиться, что во всем этом деле они ведут себя очень любезно и законно. Его прежнее чувство, что за всем этим стоит какой-то хитрый план, направленный против него, казалось, было неправильным.

Снаружи тюремная камера выглядела просто, как спальня, но туда вела дверь, запертая на засов. Перед дверью сидел гиена-караульный. Он внимательно прочитал письменное разрешение Модьуна на посещение и потом отпер дверь, подождал, пока тот войдет, и запер ее за Модьуном.

Прошло несколько минут, в течение которых помещение казалось пустым, потом с низкой койки спустилась пара ног, и Неррл сел с приглушенным восклицанием:

— Господи, посмотрите, кто здесь!

После этих слов быстро появилось еще три пары ног, и еще трое людей-животных, знакомых Модьуна, встали с низких коек. Все четверо подошли и пожали руку посетителю.