И в сердце нож. На игле. Белое золото, черная смерть - [176]

— Не знаю. — Ее порядком раздражали идиотские вопросы. — До моего прихода в десять. Он оставил хлопок у входа на сцену, и мне пришлось велеть перетащить его ко мне в уборную.

— Когда ты после этого виделась с дядей Бадом? — спросил Гробовщик.

— Нам незачем было видеться. Я же ему заплатила.

— Но ты его потом видела? — не унимался Могильщик.

— Да с какой стати?

— Подумай, — сказал Могильщик. — Это важно.

Она подумала, а потом ответила:

— Нет, с тех пор не видела ни разу.

— Тебе не показалось, что с хлопком что-то уже делали? — спросил Гробовщик.

— Откуда ей знать? — удивился Могильщик.

— Я вообще впервые в жизни видела настоящий хлопок, — призналась Билли.

— Как об этом узнала Айрис? — спросил комиссар.

— Даже не знаю. Она вроде как слышала мой телефонный разговор. Я прочитала объявление в «Сентинеле» и позвонила. Мне ответил человек с южным акцентом. Сказал, что он полковник Калхун из организации «Назад на Юг» и хлопок ему нужен был для собрания. Я решила, что он хохмит, и спросила, где же он собирается проводить собрание. Когда он сказал — на Седьмой авеню, я совсем убедилась, что он шутит. Я сказала, что у меня самой хлопковое собрание в Коттон-клубе на Седьмой авеню, и пригласила его прийти. Он согласился. Я-то, конечно, пошутила, когда запросила за хлопок тысячу долларов…

— Где была Айрис, когда вы говорили по телефону? — спросил комиссар.

— Я думала, она еще в ванной, но она, похоже, прокралась в гостиную бесшумно, босиком. Я была в гостиной, сидела на диване, спиной к столовой. Она вполне могла подслушивать незаметно для меня. — Она снова улыбнулась своим мыслям. — Очень похоже на Айрис. Я бы и так ей все рассказала, но она предпочла подслушивать.

— Вы не знали, что она сбежала из тюрьмы? — мягко спросил комиссар.

Наступило молчание, зрачки Билли расширились.

— Она сказала мне, что детективы Джонс и Джонсон выпустили ее искать Дика. Я этого не одобряла, но, в конце концов, это не мое дело.

Воцарилось гробовое молчание. Комиссар тяжело посмотрел на капитана, тот потупил взор. Гробовщик хмыкнул, но Могильщик сидел с серьезным выражением лица.

Билли заметила все эти странные перемены и спросила невинным голосом:

— А что это за кипа хлопка?

— В ней было восемьдесят семь тысяч долларов, похищенных у Дика, — пояснил весело Гробовщик. — Они были спрятаны внутри.

— О-о-о! — простонала Билли, падая на пол, но Могильщик успел ее подхватить.

Прошла неделя. Гарлем прочно занял первые страницы бульварных газет. Сексапильные девицы, обезумевшие убийцы, а также южные полковники и психи-детективы как могли развлекали почтеннейшую публику. Кровавые описания убийств и грабежей изображали Гарлем преступным адом. Дик О’Хара и Айрис проглатывались нью-йоркцами на завтрак вместе с овсянкой, обоим были предъявлены обвинения в мошенничестве и убийстве второй степени. Айрис вопила со страниц газет жирными черными строками заголовков, что ее надула полиция. Движение «Назад в Африку» состязалось с движением «Назад на Юг» за газетное пространство и читательские симпатии.

Погибшие стрелки были явно великими мастерами своего дела, и Могильщика с Гробовщиком все вокруг поздравляли с тем, что им посчастливилось уцелеть.

Полковнику Калхуну и его племяннику Рональду Компсону было предъявлено обвинение в убийстве Джошуа Пивина, рабочего из Гарлема. Но штат Алабама отказался выдать их нью-йоркской фемиде на основании того, что убийство нефа не составляет преступления по законам Алабамы.

Семьи поборников О’Мэлли устроили митинг в поддержку Гробовщика и Могильщика на том самом месте, где недавно были ограблены. Шесть свиных туш были пущены на жаркое, и детективам были вручены памятные карты Африки. От Могильщика потребовали речи. Он встал, посмотрел на карту и сказал:

— Братья, карта эта постарше меня. Если вы хотите попасть в эту вашу Африку, то это возможно только через могилу.

Никто не понял, что он имел в виду, но все равно он удостоился аплодисментов.

На следующий день оба детектива были упомянуты в приказе комиссара как проявившие исключительную отвагу и выдержку, но повышений не получили.

Владелец похоронного бюро Г. Исходус Клей всю неделю только и знал, что хоронил. Это оказалось столь прибыльным занятием, что он выдал своему шоферу и помощнику Джексону премию, каковая позволила последнему жениться на своей невесте, с которой он состоял в незаконной связи уже шесть лет.

Тихим вечером в среду Гробовщик, Могильщик и лейтенант Андерсон сидели в кабинете капитана и пили пиво.

— Не понимаю полковника, — говорил лейтенант. — Что он хотел — развалить Движение О’Мэлли или просто их ограбить? Кто он — борец за идею или просто вор?

— Он борец, — сказал Могильщик. — За то, чтобы чернокожие только и знали, что собирали хлопок на Юге.

— Да, полковник считал Движение таким же антиамериканским, как большевизм, и хотел уничтожить его любой ценой, — сказал Гробовщик.

— То есть, грабя, он совершал патриотический поступок? — иронически спросил Андерсон.

— А разве не так? — удивился Гробовщик.

Андерсон покраснел.

— Господи, вы же не знаете, что это за тип, — примирительно сказал Могильщик. — Он был готов вернуть им эти деньги, если бы они поехали на Юг и год-другой пособирали хлопок. Он же просто благодетель.