И в пепел обращен - [4]

Соам осклабился и выложил на стол трубку и жгут табака.

– Полноте, я всего лишь цитирую нашего лорд-мэра! Но, так и быть, пощажу ваши нежные чувства. Возвращаясь к сути: похоже, пять тысяч фунтов, полученные нашим добрым королем Карлом от городского совета в марте…

– Были приняты им за оскорбление, и, думаю, не из тех, о каких он способен забыть. – Ущипнув себя за переносицу, Энтони потянулся к вину. – Сколько же он просит?

– Сто тысяч.

Поперхнувшись вином, Энтони закашлялся и полез за платком, чтоб утереть обрызганную слюной бороду.

– Господи милостивый… да сколько ж можно?

– Ну вот, теперь и вы цитируете Эббота.

Запалив от свечи лучинку, Соам поднес огонь к трубке и смачно запыхтел, раскуривая табак.

– В конце концов, мы ведь – королевская вотчина, не так ли? – продолжал он, выпустив вверх струю ароматного дыма. – Жемчужина королевской короны, виднейший город всей Англии. За каковое отличие и выкладываем кругленькие суммы – снова, и снова, и снова.

Разумеется, в долг… но долг еще поди выжми из королевской мошны, а удавалось сие не столь часто, чтобы внушать кому-либо покой. Хронически нуждаясь в деньгах, расплачиваться с долгами Корона не торопилась.

– Ну, а залог хорош?

– Куда там… пойло свинячье. Однако у нас война на заднем крыльце. Не хотим, чтобы скотты отпялили нас в гузно – денег Его величеству придется дать.

– Подумать только, – вздохнул Энтони, – и эту загвоздку должен разрешить один самодержец, занимающий оба трона…

– Ну да, совсем как с ирландцами, – согласился Соам, откинувшись назад и вжавшись спиною в угол. – Должно быть, это – все равно, что править тройкой лошадей, когда каждая так и норовит побольней тяпнуть соседку.

Меткое сравнение, что и говорить. Старик Яков, Карлов отец, мечтал собрать свои владения под одну корону, став не тремя королями в одном лице, но одним королем, правящим одною объединенной страной. Или, по крайней мере, объединенными Англией и Шотландией: в его желании включить в сие благолепное согласие и Ирландию Энтони сомневался. Но, как бы там ни было, мечты Якова не сбылись: недовольные восшествием на трон шотландца, англичане отнюдь не одобряли подобных перемен.

Однако разделение царств принесло с собой множество неизбежных затруднений, и Карл, как показала недавняя загвоздка с шотландскими ковенантерами[7], был склонен разрешать их, не деликатничая. Их нежелание принимать англиканский молитвослов Энтони вполне понимал: попытки короля навязать его северным пресвитерианам были задуманы и претворены в жизнь так же скверно, как и вся эта треклятая война. Однако изгнание из Шотландии англиканских епископов только ожесточило короля пуще прежнего.

Энтони принялся выкладывать на грязную столешницу палец за пальцем, составляя в уме карту политического ландшафта. Лондонские олдермены отказывали Короне нечасто, однако городской совет в последнее время сделался крайне неуступчивым. Уж в их-то ответе можно было не сомневаться: они выступали против той мартовской ссуды, и выступят против нынешней.

По силам ли Сити собрать такие деньги? Несомненно, да. Многие олдермены и богатые горожане были так или иначе связаны с Ост-Индской компанией, Компанией острова Провидения и иными крупными торговыми предприятиями. В Ост-Индской состоял и сам Энтони, и лорд-мэр Эббот. Прежде компании не раз ссужали Корону деньгами, однако по мере того, как все больше и больше ссуд оставалось невыплаченными, начали проявлять недовольство.

Вдобавок, о роли религии не стоило забывать и здесь, на юге. В Лондоне проживало немало сочувствующих борьбе шотландских пресвитериан, и Энтони прекрасно понимал: отринь Англиканская церковь епископат и прочие папистские побрякушки, многие олдермены были бы только рады. А если так, попыток подавить шотландское инаковерие они отнюдь не одобрят.

Что же одолеет – религия или нация? Идеология или экономика?

– А каковы дела в армии? – спросил он. – Оправдана ли нужда короля?

На это Соам поманил пальцем прислужницу, велел принести еще вина, дождался его появления и лишь после ответил.

– Пью за этих бедняг там, в Бервике, – с мрачной торжественностью сказал он, салютуя кружкой солдатам, отправившимся на войну. – Половина не отличает правой ноги от левой, а вооружены они, судя по тому, что я слышал, только вилами да площадной бранью. Голод, оспа, завшивели с головы до ног… лично я не согласился бы занять их место даже ради всех девок христианского мира.

– И никаких шансов на мир?

Не успел Соам и рта раскрыть, как Энтони отмахнулся от собственного вопроса.

– Да, понимаю, шанс есть всегда. Но это потребует кое-какой дипломатии, к которой Его величество вряд ли склонен прибегнуть.

Да, если понимать под дипломатией готовность к уступкам. Между тем Карл вовсе не славился уступчивым нравом, особенно в вопросах хитросплетения религиозных и королевских прерогатив[8]. Шотландцы же умудрились наступить на обе эти мозоли, да не как-нибудь, а кованым башмаком.

Соам вновь затянулся табачным дымом и скорбно опустил взгляд в глубину трубочной чаши.

– Не падайте духом. Его королевское величество не собирается продавать еще одной монополии – о, прошу прощения, патента! – либо возлагать на наши плечи еще какой-нибудь налог трехсотлетней давности. По крайней мере, эта ссуда может быть выплачена.