И танки наши быстры - [20]

Бурцев ничего не ответил.

Зина помолчала, прикидывая что-то в уме.

— Ладно, Бурцев, если ты такой жмот, справка — за мой счет. Но не больше пятидесяти долларов. И ветеринара ты находишь.

Бурцев опять вздохнул.

— Слушай, Зин, а тебе самой-то не противно? Ну что мы с тобой все об одном — баксы, баксы…

— Ну и что? — не поняла Зина.

— А то!

Наступила пауза. Бурцев слышал, как посапывала Зина, напряженно соображая.

— Ты что, в самом деле не хочешь его продавать?

— Не хочу.

Зина не сдавалась.

— Бурцев, чувствую, что у тебя какая-то мысль в голове, а какая — не пойму. Скажи честно, тебе кто-то лучше цену предложил? Да? Так мы можем перетереть этот вопрос.

— Нет, Зин. Не в этом дело.

— А в чем?

Бурцев помолчал.

— Сам не знаю… Может быть в погоде… Слякоть проклятая. Хоть бы снежок выпал.

Зина вздохнула.

— Обламываешь меня, Бурцев, да? — сказала, она, подумав. — Вот так с вами, мужиками, — всегда облом! А я уж планы построила. Сапоги новые в магазине приглядела. Вот и выходит, что бесполезные вы люди. Одни убытки от вас.

На этот раз Бурцеву нечего было возразить.

* * *

Он подошел к балконной двери и посмотрел на пингвина.

Пингвин тоже уставился на Бурцева. Они некоторое время пристально смотрели друг другу в глаза. Потом пингвин, расправив крылья самолетом и переваливаясь с боку на бок, сделал несколько шагов навстречу человеку и сильно стукнул клювом в стекло.

— Ну все! Хорош! — сказал Бурцев пингвину. — Поиграли и хватит. Собирайся. Поехали.

Он зажал пингвина в углу балкона, подхватил тревожно заверещавшего птицу на руки, запихал в хозяйственную сумку и вышел из квартиры.

Он очистил от снега машину, которая стояла припаркованная со вчерашнего утра, сел внутрь и пристроил сумку с пингвином на сиденьи рядом с собой. Затем набрал мобильный номер Айвазовского.

— Айвазовский, а тот мужик у какого метро стоял? — спросил он.

— Какой мужик? — не расслышал друг из-за шума голосов.

— С пингвином.

Айвазовскому потребовалось почти минута на то, чтобы сообразить, о ком идет речь.

— Я же говорил! Как выйдешь из клуба, так налево. В подземном переходе.

— Где газеты продают?

— Ну!

Бурцев помолчал.

— А вы что делаете? — спросил он.

Айвазовский почему-то замялся.

— Шары гоняем, — сказал он. — Бильярд.

— У Макарыча?

— Нет. В «Шароварах».

Бурцев вздохнул.

— Приедешь? — спросил Айвазовский.

— Нет.

Айвазовский промолчал. Друг, он на то друг, чтобы понимать твое состояние. И не задавать лишних вопросов.

— А как он хоть выглядел? — спросил Бурцев.

— Кто?

— Да мужик этот!

— Мужик?… Ну, как обычно. Валенки с галошами. Ушанка из собаки. Короче — полярник.

Когда Бурцев подрулил к подземному переходу возле клуба, стало уже совсем темно. Тусклые фонари ничего не освещали, а лишь добавляли рыбьего жира в тоскливые сумерки.

«И это центр города! Почти столичного, между прочим, города! А вокруг темно, как в деревне Задрыгино», — горько подумал Бурцев.

К тому же температура уже в который раз за последние дни переползла из минуса в плюс и под ногами образовалась грязная снежная каша. В воздухе повисла какая-то отвратительная влажная морось. Чтобы припарковаться, пришлось по ступицу въехать в бескрайнюю, как море, соленую лужу.

В переходе сразу за газетным развалом выстроился рядком мелкий торговый люд: молодая тетка с лотком орешков и семечек, задрапированная под бабку и даже обмотанная платком, молодцеватый отставник в добротных доперестроечных галифе и с несгибаемой офицерской выправкой, торговавший батарейками и аккумуляторами, две смазливые девчушки с пухлыми накрашенными губками, созданные явно для любовных утех, но временно вынужденные продавать чужих двухнедельных котят из картонной коробки…

Завершал шеренгу неунывающий мужичок в валенках с галошами и рыжей ушанке. Завидев Бурцева с объемистой сумкой в руках, он почему-то оживился. Как будто давно его ждал.

— Добрый вечер! — приветствовал Бурцева мужичок, который при ближайшем рассмотрении оказался совсем еще молодым парнем с внимательными, неглупыми, можно даже сказать, интеллигентными глазами.

— Ты, что ли, полярник? — мрачно спросил Бурцев, опуская у ног сумку с пингвином.

— Получается, что я.

— Значит, это ты вчера мне эту живность впарил… — Бурцев коснулся носком ботинка зашевелившейся сумки.

Молодой человек улыбнулся и развел руками: что было, то было. Он, по-видимому, был готов к тому, что последует дальше.

Он посмотрел куда-то поверх голов, и Бурцев, обернувшись, заметил фигуру милиционера, который стоял возле турникетов метрополитена в другом конце подземного перехода. Кроме того, при появлении Бурцева из-за электрического щита выступили еще два каких-то типа с заспанными лицами — стриженные, в спортивных костюмах…

«Ну конечно, — подумал Бурцев. — Все схвачено. И подмазанная милиция на страже».

— Что же это получается? — тем не менее строгим голосом спросил Бурцев.

— А что такое?

— Правила торговли нарушаете. Продаете бракованный товар.

— Как это бракованный? Нет. Вы ошибаетесь. Товар соответствует кондициям…

— У животного энурез и стригущий лишай, — мрачно сказал Бурцев.

— Не может быть, — пряча улыбку, сказал парень. — Животное абсолютно здорово. На этот счет имеются справки ветеринарной службы.