И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман - [20]

Мейпс прямо на нее не глядит, все косится сбоку. Раз, пока она говорила, он метнул взгляд на меня. И я понял, что он не верит ни единому ее слову. Теперь и Кэнди это поняла.

— Я и на суде под присягой покажу, что я его убила, — повторяет Кэнди. — И журналистам так же заявлю.

Мейпс крякнул, отвернулся и снова стал разглядывать стариков. Они не спускали с нас глаз, слушали, но сидели смирно. Даже дети на крыльце присмирели, но и они не спускали с нас глаз. Помощник возвратился во двор, встал рядом с Мейпсом.

— Приведи одного из них сюда, — велел ему Мейпс.

— Которого, шериф? — спрашивает Гриффин.

— Такого, который умеет разговаривать, — отвечает Мейпс, не глядя на Гриффина.

С тем Гриффин и отошел.

Кэнди стояла чуть позади Мейпса, но тут она вышла вперед, встала лицом к лицу с ним.

— Я же вам сказала, что я его убила, — говорит. — Зачем вам их допрашивать?

Мейпс не удостоил ее ответом.

— Кэнди, прошу тебя, — говорю. Потянулся к ней, но она отдернула руку.

— Потому что они черные и не могут за себя постоять — вы поэтому за них принялись?

Мейпс пропустил ее слова мимо ушей, смотрел на старика, которого вел к нему Гриффин. Старику было лет восемьдесят, не меньше. Тех, кто помоложе, Гриффин, видно, побаивался. На старике был комбинезон, защитного цвета рубаха и допотопная фетровая шляпа. Слегка наклонясь вперед, он быстро-быстро перебирал ногами, выбрит он был аж до блеска. Когда Гриффин подвел его к Мейпсу, Кэнди отступила чуть в сторону. Гриффин выпустил руку старика, и тот стащил шляпу и прижал к груди. Голова у него тоже была выбрита до блеска. Он поднял было глаза на Мейпса, но тут же опустил. От нервного тика его голая головенка дрожала, и от этого казалось, будто он все время кому-то поддакивает. Он был на две головы ниже Мейпса как минимум. Мейпс выдержал время, не сразу заговорил с ним.

— Какими судьбами тебя занесло так далеко от дома, дядя Билли? — спрашивает Мейпс.

— Я его убил, — говорит старик, не поднимая глаз от Мейпсовой груди. А его голая головенка все дрожит и дрожит.

— Вот что, дядя Билли, мне время дорого, — говорит Мейпс. — Я сегодня порыбалить собирался. Второй раз тебя спрашиваю: как тебя занесло так далеко от дома?

— Я убил…

Мейпс как размахнется и хлоп дядю Билли по лицу. Голова у того отдернулась в сторону, изо рта брызнула слюна. Мейпс оказался до того скор на расправу, что я не предвидел и никак не ожидал такого поворота событий.

У женщин на крыльце вырвался стон.

— Что же такое деется, — говорит одна, — чтобы Билли Вашингтона, старого человека, нет, что же такое деется!

— Мейпс, я этого так не оставлю, — говорит Кэнди, тыча в него пальцем. — И свидетелей у меня предостаточно. Я вам этого так не оставлю.

Мейпс пропустил ее слова мимо ушей.

— Что ж, дядя Билли, начнем по-новому. Какими судьбами тебя занесло так далеко от дома?

— Я его убил, — повторяет дядя Билли, и его голая головенка все дрожит.

Мейпс снова как развернется и — хлоп! Из дяди Биллиного рта закапала кровь, но он не стал ее вытирать.

— Отведи этого в сторону и давай сюда другого, — распорядился Мейпс.

— Вы что, решили их всех до одного избить, Мейпс? — спрашивает Кэнди.

До того разъярилась — кажется, сейчас накинется на Мейпса с кулаками, но Мейпс дал бы ей сдачи — с него станется. Мне все происходящее тоже было не по душе, но я понимал, что стоит мне вмешаться, и Мейпс вышибет из меня дух и зашвырнет в свою машину.

— Вам бы лучше увести ее отсюда, — говорит мне Мейпс.

— Так он вас и послушал, — говорит Кэнди. — А если вы забыли, напомню: я на своей земле.

— Вам бы лучше не вставать мне поперек дороги, — предупредил ее Мейпс.

— Так я вас и послушалась!

— Так или не так, а послушаться придется, — говорит Мейпс и повернулся к старику, которого подвел к нему Гриффин. — А тебя-то, Гейбл, что заставило вылезти из-за твоих ветел? — спрашивает Мейпс.

Гейбл этот был поджарый темнокожий старик со скуластым лицом и седыми волосами. Одет с иголочки — в коричневый спортивного покроя пиджак, клетчатую рубаху, галстук шнурочком, коричневые брюки и начищенные до блеска ботинки. Шляпу он снял, но руку с шляпой не прижал к груди, как дядя Билли, а опустил. И в отличие от дяди Билли, который не смел поднять глаза выше Мейпсовой груди, Гейбл глядел Мейпсу прямо в лицо.

— Я его убил, — говорит.

— Не хотелось бы, Гейбл, мне бить тебя, — говорит Мейпс. — Ты и без того хватил горя в жизни. Так вот, второй раз тебя спрашиваю: как ей удалось тебя вытащить из-за твоих ветел?

— Я его застрелил, — говорит Гейбл.

Мейпс стиснул зубы так, что на его мясистых брылах заходили желваки. Медленно занес правую руку — и хлоп! Гейбл отдернул голову, но тут же снова повернулся к Мейпсу. На глазах у него выступили слезы, но он все равно смотрел на Мейпса в упор.

У женщин на крыльце снова вырвался стон. Девчушка и мальчик поменьше закрыли глаза руками. Старики — те невозмутимо смотрели на шерифа.

— Бейте хоть весь день! — говорит Гейбл.

Тогда Мейпс во второй раз влепил ему пощечину. Гейбл отдернулся, но лишь самую малость. Поморгал и опять уставился Мейпсу в лицо.

А у Мейпса на мясистых брылах желваки так и ходят. Для него и самого небольшая радость бить стариков, но как достичь своего иначе — он не знает.