И снова я к тебе вернусь… - [99]
— Неважно.
— Тогда, раз ты не в состоянии, буду сам жарить улов. В аптеку надо?
— Все есть, не переживай.
Сергей стоял в дверном проеме и улыбался. Щеки обгорели, вокруг глаз белые следы от солнцезащитных очков; большой палец на правой руке старательно замотан несколькими слоями пластыря. Свободный ветер Финского залива принес с собой запах свежей рыбы и костра.
Последующие несколько дней совершенно выпали из памяти — ни одного события, ни людей, ни времени — ничего не осталось. В минуты предельного напряжения мудрая природа защищает себя; она выключает наши чувства, желания, способность четко видеть и раскладывать пережитое на множество маленьких потайных полочек. Помню только, как по электронной почте пришло приглашение на конференцию в Лосево; как собирала вещи; как в пятницу, около двенадцати дня, к клинике подъехал заказанный спонсором автомобиль. Хотя кое-что отложилось и было поводом для мучительных догадок по дороге на встречу. Варька выскочила за мной на стоянку, даже не накинув пальто; схватила за руку, посмотрела на меня с тревогой и непониманием.
— Лен, Люся звонила из приемника, тебя ищет. Я ей еще вчера телефон твой дала, а ты не берешь. Что случилось-то, все в порядке, Лен?
Я ответила что-то, села в казенное такси и уехала.
Стартовать прямо с утра не получилось — принимали девушку с тяжелой анорексией, а точнее, то, что от нее осталось; поэтому на начало конференции опоздала. Получила ключи от номера и решила все-таки заглянуть в приоткрытую дверь конференц-зала; Вячеслав Дмитриевич делал доклад по новым методикам операций на гипофизе. Я задержалась на несколько минут — как-никак, первый раз видела доктора Сухарева вещающим с высокой трибуны, а рядом в президиуме иностранная профессура. Мужчины в дорогих костюмах, один только Славка — даже не подумал погладить рубашку и сменить джинсы на брюки. Интересно, какой дурак мог просить доктора Сухарева читать для большой аудитории? На дежурствах Славкин пролетарский лексикон всегда был предметом для шуток. Периодически лектор недовольно хмурился, чесал затылок и путался в управлении электронной указкой; но народ слушал, как же не слушать; известный на всю Европу нейрохирург, а самое важное — такой же как все, простой русский парень из обычной городской больницы города Санкт-Петербурга. Я дождалась бурных аплодисментов и потащила чемодан к лифту.
Пока заселялась и принимала душ, первый день выступлений подошел к концу; Славка скинул сообщение — «комната триста семнадцать, сначала спустись — ужин в ресторане, цокольный этаж».
Зачем-то взяла с собой итальянское платье — сильно приталенный фасон, довольно низкое декольте, на бордовой ткани большие черные розы. Десятисантиметровые шпильки из Барселоны; а если вдуматься — как же это вульгарно, каблуки в стране быстрых рек и густого карельского леса. Спустилась на запах еды в небольшой ресторанчик; за целый день неподвижного сидения народ оголодал и активно пихался локтями около шведских столов; официанты разносили подносы с фужерами.
Бокал красного сухого — сейчас это лучше, чем греческий салат и жареная баранина.
Доктор Сухарев сидел за центральным столом, окруженный почитателями таланта. Молодые хирурги не оставили рядом с божеством ни одного свободного места; я поставила бокал на столик около камина и пошла за едой. Моими соседками оказались четверо эндокринологов из какой-то ставропольской больницы, тетки веселые и говорливые. Помимо разговоров, они поддержали компанию в отношении вина и не стеснялись то и дело гонять официантов к нашему столику. Как все-таки хорошо обсуждать перебои в поставках качественного инсулина или новые рекомендации по лечению эндемического зоба, или сплетни вокруг всевозможных параллельных событий. На повестке дня — смена профессора с кафедры эндокринологии и, как следствие, сложности с повышением квалификации в заочном порядке. Кому заплатить и поскорее вернуться домой в ординаторскую, теперь непонятно. А еще бы защититься не мешало… да тоже, ни времени, ни сил.
Чем больше у врача пациентов, тем меньше времени и желания получать медали и звания, товарищи.
Славка то и дело поглядывал на наш столик; в итоге через пару-тройку часов пришло сообщение: «Закругляйся, мать, утром придется искать алказельцер».
«Английский надо учить, доктор. Профессор с таким уважением обращался, а вы через переводчика. Стыдно, Вячеслав Дмитриевич».
«Пусть русский учат. Какой бокал по счету, Елена Андреевна?»
К тому моменту и правда душа купалась в дурманящей беспечности и требовала ярких впечатлений; скоро организаторы банкета перестали выпускать людей с подносами, намекая на завершение посиделок. Славка покинул свой столик первым; никто из его собеседников не посмел закончить ужин раньше великого Сухарева. Я задержалась на пять-десять минут и вышла следом; комната триста семнадцать, третий этаж.
Мы не виделись целую вечность — такое чувство охватывало меня каждое свидание. Полчаса назад в ресторане простому трудовому народу представилась возможность пообщаться с Вячеславом Дмитриевичем Сухаревым, новым гением и гордостью российской медицины. Рядом со мной в постели лежал Слава Сухарев, такой же, как много лет назад. Сонный голос, мягкие низкие ноты и теплое дыхание.
Жизнь постоянно ставит симпатичную и талантливую докторшу Лену перед моральным выбором: лететь ли среди ночи в больницу на необязательный вызов или остаться в рамках должностных инструкций и продолжать спокойно спать; уходить ли от мужа-алкоголика или терпеть насилие и неуважение; ехать ли в коттедж на романтический Новый год с возлюбленным или подарить долгожданные праздники дочери; продолжать ли служить любимому, но безденежному врачебному делу или найти способ выбраться из нищеты? Лена упорно делает выбор в пользу наиболее хлопотного варианта.
Японская разведчица Азэми получает от своей организации новое задание и улетает в Берлин. Полковник Адам Хук страстно влюблен в нее и следует за ней в Германию, надеясь уговорить ее вернуться к нему на базу. Азэми просит у Адама помощи, он соглашается сыграть роль ее отца в очень опасной затее японки. В романе раскрывается тайна одного загадочного города в Аргентине, куда удается проникнуть японской разведчице Азэми. Что это за город и кто в нем живет вы узнаете, прочитав третий роман об этой удивительной и бесстрашной женщине.
Когда Логан Келлар наконец-то был готов изменить что-то в своей жизни, весь его мир перевернулся с ног на голову. Теперь боль, которую он привык хоронить, дает отпор. Она не позволяет ему вернуться к его старым методам, не позволяет спрятаться от его ошибок и не позволяет ему онеметь.
Продолжение "Больше, чем любовь..." Гарри задумчиво сидел в кресле, медленно перебирая струны гитары. Его мысли были очень далеко. Наверное, именно сегодня и именно сейчас он принял решение забыть ее. Ему надоело в течении года ждать. Надеяться, что она ответит на сообщение или звонок. В эту минуту он понял, что ее больше нет. Она ушла так же неожиданно, как и ворвалась в его жизнь. Подарив лишь две ночи, полные наслаждения. Он благодарен ей. Любовь. Боль. Секс. Ревность. А будет ли счастье? Продолжение истории Гарри и Элис.
Часть 1. Красивая танцовщица элитного мужского клуба, равнодушная к своим многочисленным поклонникам. Холодная, безразличная и не верящая в любовь -может ли она потерять голову от того чувства, которое раньше считала совершенно ненужным?
В немецком языке есть слово «hassliebe». Если по словарю, то оно переводится как «чувство, колеблющееся между любовью и ненавистью». Две стороны одной медали - ты можешь ненавидеть одного и того же человека так же сильно, как любить. Но иногда у тебя просто нет выбора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.