И снова весна… - [33]

— О чем ты говоришь? Десять лет не такая уж большая разница.

— Да, но имей в виду: с каждым месяцем я старею, а не молодею. — В голосе Кристофера прозвучали шутливые нотки. — Когда ты думаешь устроить нашу свадьбу?

— Чем скорее, тем лучше, — в тон ему ответила Марджори. — Реши сам.

— И какую свадьбу ты хочешь?

— Самую скромную.

— А как насчет всех аксессуаров невесты? Фата и длинное белое платье?

— Белый цвет — символ невинности.

— Хочешь сказать, что ты уже не девственница? — Кристофер задумчиво свел брови.

— Извини, если я тебя огорчила, — тихо произнесла она.

— Милая Мардж, я не настолько старомоден, чтобы придавать этому слишком большое значение. В конце концов, я и сам в двадцать лет не вел монашеский образ жизни, — поспешил заверить ее Кристофер. — Хотя особой распущенностью в отношениях с женщинами не отличался, — добавил он. — С моей стороны было бы верхом самонадеянности полагать, что у женщины твоего возраста не было любовников…

— Один, — тихо обронила Марджори.

— Один?.. Только один? — тупо переспросил он и задумался.

Теперь ему стала понятна причина внезапного приезда Марджори в ноябре прошлого года и ее странная сдержанность в разговоре в течение первых двух месяцев после появления в Нью-Йорке. Он вспомнил, как она уклонялась от ответов на его вопросы, и сердце его заныло от тяжелого предчувствия. В жизни Мардж было не простое увлечение, а что-то серьезное, возможно даже трагическое. Сегодня перед его уходом из галереи Мелани сообщила ему, что поступил заказ, реакцией на который был внезапный приступ головной боли у Марджори. Нет ли здесь какой-нибудь связи? Почему именно сегодня она решила согласиться на его предложение?

— Скажи, пожалуйста, Мардж, что тебя поразило в сегодняшнем заказе, о котором упомянула вечером Мелани?

Марджори до боли прикусила губу. Надо решаться.

— Я расскажу тебе обо всем по порядку, если хочешь, — твердо произнесла она.

Кристофер забеспокоился, стоит ли ворошить прошлое, в котором его дорогая Мардж была столь несчастна. Но, увидев решимость на ее лице, молча кивнул. Он усадил ее на диван и сел рядом.

— Все началось той весной, когда я вернулась в Корнуолл после окончания школы. На следующее утро я направлялась верхом на Хоппи к тебе в усадьбу, чтобы рассказать об очередном конфликте с родителями. Они хотели, чтобы мы с тобой обручились летом, но получили мой отказ. Проезжая лесом, я встретилась с Эрнестом Гриффитом…

— Ты познакомилась с Эрнестом?!

— Да. — Голос Марджори сорвался, и она замолчала, но, глубоко вздохнув, продолжила: — Прошло пять лет, и он снова оказался на моем пути. Все происходило так стремительно, что я не успела опомниться, как стала его любовницей… И даже невестой, — добавила она, немного помолчав.

Крис раскачивался на диване, обхватив голову руками.

— Бедная девочка! Это я во всем виноват! — простонал он.

Марджори смотрела на него недоумевающим взглядом.

— При чем тут ты?

— Я, старый осел, доверился ему, рассказал о тебе, о своих чувствах и надеждах. Как же он посмел посягнуть на тебя?! Ведь я специально не приводил его в ваш дом, чтобы оградить тебя. Я знал, какая ты впечатлительная и каким неотразимым становится Эрнест в обществе молодой красивой девушки.

— Успокойся, Крис, ты ни в чем не виноват. Ошибку совершила я, слепо поверив человеку, о котором практически ничего не знала. Мне надо было поговорить с тобой, ведь Эрнест твой дальний родственник, но я потеряла голову.

Какое-то время оба молчали.

— И почему не состоялась ваша свадьба? — глухо спросил Кристофер, не глядя на Марджори.

Пришлось ей в подробностях вспомнить события того ужасного вечера. Когда она закончила, ее трясло мелкой дрожью, как будто ей пришлось заново пережить все случившееся с ней тогда. Заметив, что Марджори дрожит, Кристофер обнял ее за плечи и привлек к себе.

— И ты не оставила даже записки?

— Нет.

— И никому в доме ничего не сказала?

— Я не могла ни с кем разговаривать в том состоянии, в каком тогда находилась. Помню только, что отчаянно захотелось очутиться у себя дома, в Корнуолле, подальше от Лондона. Но вскоре и там мне стало невыносимо. Тогда я подумала, что единственное место, где я буду чувствовать себя в безопасности, это твоя галерея в Нью-Йорке. Но я ошиблась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мелани говорила тебе, какой именно заказ поступил в галерею сегодня утром?

— Нет, только упомянула о нем. — Кристофер решил не повторять всего, что сказала Мелани. Он давно заметил, что его верная испытанная помощница невзлюбила Марджори с первого момента ее появления в галерее.

— Заказ на рисунок Констебля.

— И что в этом необычного?

— А то, что речь идет о рисунке, который висит в доме моих родителей в Корнуолле.

— Ну и что? Я не понимаю.

Марджори тяжело вздохнула.

— После моего отъезда в Лондон на учебу и твоего отъезда в Нью-Йорк Эрнест Гриффит с помощью твоей матери был представлен моим родителям в их доме. Он сам рассказал мне, что пытался уговорить их продать ему рисунок Констебля. Он собирает коллекцию «Британия глазами художников».

— Ты хочешь сказать… — медленно соображал Кристофер.

— Да! Этот заказ сделал Эрнест Гриффит.