И снова магия - [9]

– Я думаю, дело в возрасте, – говорила миссис Фэрклот дворецкому Солтеру. – Наступает время, когда у молодых мужчин закипает кровь, отчего они либо впадают в уныние, либо бунтуют.

– При чем тут его кровь, лучше бы сосредоточился на работе, – строго проговорил Солтер. – Иначе вернется в конюшню или же до конца дней будет младшим лакеем.

Когда однажды утром Алина передала этот разговор Маккене, он удивленно рассмеялся. Он был занят полировкой кареты, Алина сидела на перевернутом седле и наблюдала за ним. В каретной было пусто и тихо, если не считать ржания лошадей, доносившегося из соседних стойл.

Маккена настолько вспотел от усилий, что его белая рубашка прилипла к спине, подчеркивая мощную мускулатуру. Его плечи то поднимались, то опускались, когда он наносил воск на черный лак и тер до тех пор, пока карета не заблестела как зеркало. Алина предложила помощь, но он наотрез отказался.

– Это моя работа, – сказал он резко. – Твое дело – сидеть и смотреть.

Алина не стала возражать, наслаждаясь грацией его сильных рук. Маккена выполнял эту работу тщательно, как и любую другую. Еще с детства он усвоил одну простую истину: хорошо сделанная работа – твоя же награда, а если учесть отсутствие амбиций, такое отношение к делу обещало сделать из него отличного слугу. Был только один недостаток, который Алина обнаружила в нем, – это безропотное принятие своей судьбы и уверенность, что ничто не в силах ее изменить. И если бы не она, Маккена был бы вполне счастлив своей жизнью. Она была тем единственным, что он хотел иметь, но не мог. Алина понимала, насколько эгоистично с ее стороны так привязывать к себе парня, но никак не могла отпустить его. Он был необходим ей как вода и воздух.

– Ты же не хочешь снова стать младшим конюхом, ведь так? – настаивала она, вернувшись к их разговору.

– Мне это нравится больше, чем работать в доме и носить ливрею.

– Миссис Фэрклот думает, что со временем ты вполне бы мог получить должность главного лакея или даже камердинера. – Алина решила не упоминать дальнейшие слова экономки, которая считала, что из Маккены мог бы получиться превосходный камердинер, однако его внешность скорее всего будет тому помехой. Никакой хозяин не захочет иметь слугу, который будет красивее его. Куда лучше оставить такого, как Маккена, в лакеях, и этим указать, где его место. – И тогда бы тебе больше платили.

– Я не думаю об этом, – пробормотал он, нанося воск на дверцу. – Зачем мне деньги?

Алина сдвинула брови и задумалась.

– Чтобы когда-нибудь купить маленький домик, ферму и кусочек земли.

Маккена на мгновение перестал работать и оглянулся на нее через плечо. Его глаза заблестели.

– И кто будет жить со мной там?

Алина встретила его взгляд и улыбнулась фантазиям, вспыхнувшим в ее воображении.

– Я, разумеется.

Услышав это, Маккена повесил тряпку на крючок и подошел к ней.

Ее сердце сжалось.

– Но для этого мне придется зарабатывать огромные деньги, – ответил он. – Содержать тебя – дело не из легких.

– Я не потребую многого, – возразила она.

Он смерил ее скептическим взглядом.

– Да одни твои ленты для волос разорят меня, жена!

При слове «жена», произнесенном любовным тоном, Алине показалось, что она проглотила ложку сахарного сиропа.

– Я буду заплетать волосы без них!

Улыбнувшись, Маккена наклонился и поднял ее на ноги. Его руки легко легли ей на бедра. Он прижал ее к груди. Знакомый запах и близость его кожи заставили ее судорожно сглотнуть. Она достала из рукава маленький вышитый носовой платок и промокнула ему лоб.

Взяв в руки платок, Маккена с улыбкой рассматривал вышивку, сделанную зелеными и розовыми нитями.

– Это твоя работа? – Палец прошелся по вышитым цветам. – Красиво.

Она покраснела от смущения.

– Да. Я вышиваю вечерами. Леди не должна сидеть сложа руки.

Маккена сунул платок за пояс и быстро оглянулся вокруг. Убедившись, что они совершенно одни, он порывисто обнял ее. Его руки сомкнулись на бедрах Алины.

– И ты будешь ждать меня каждый вечер в нашем маленьком домике?

Она кивнула, прильнув к нему.

Густые ресницы Маккены опустились, бросая тень на щеки.

– И будешь тереть мне спину, когда я приду усталый и грязный после работы в поле?

Алина представила его большое сильное тело, склоненное над тазом с водой... его довольные вздохи от горячей воды... его бронзовую спину, сверкающую в свете лампы.

– Да, – выдохнула она. – И пока ты будешь отмокать, пока я повешу кастрюлю над огнем, я расскажу тебе о споре с мельником. Этот скряга недодал мне муки, его весы явно завышают вес.

Маккена мягко рассмеялся, обнимая ее за шею.

– Выдумщица. – Его глаза заблестели. – Я поговорю с ним завтра и решу этот вопрос. Никто не смеет обманывать мою жену. Между прочим, пора в постель, я хочу любить тебя всю ночь.

Алина тут же представила, как лежит в постели, прижавшись к нему, а их обнаженные тела касаются друг друга, и вновь задрожала от возбуждения.

– Ты заснешь, как только твоя голова коснется подушки, – сказала она. – Работа на ферме потребует много сил, ты устанешь.

– Но не настолько, чтобы не любить тебя. – Он обнял ее, уткнувшись носом в нежную щечку. Его губы были словно из бархата, когда он прошептал, обдавая горячим дыханием: – Я буду целовать тебя от макушки до кончиков пальцев. И не остановлюсь, как бы ты ни умоляла меня, и буду ласкать тебя, пока ты не ослабеешь в моих руках.